любим землю. О-о, как мы ее любили!.. А она, эта земля, меня, моего отца, деда, прадеда веками, столетиями, тысячелетиями за любовь нашу без жалости горбатила, гнула до долу, тянула за ворот в грязь, в трясину, в болото! Эта земля за тысячи лет насквозь пропитана людским потом, набрякла горькими мужичьими слезами! Ступи на нее, и она чавкает. Веками стоял я перед ней на коленях, по крупице перетер ее, любимую, всю нежно пальцами, бил земные поклоны, с рыданьями читал перед ней молитвы, просил ее в ласке и в гневе, чтобы прокормила, чтоб пожалела детей. От зари до зари, от темна до темна крюком гнул спину, не поднимая глаз к красоте, к небу, к жаворонку, к звездам. И так веками! До самого конца! Аж пока и сам не сляжешь во сырую землю. Вот как мы ее любили… Земля… Ее хватало и тогда, при панах: работай и люби ее, сколько хошь, хоть целуй ее, хоть лижи. А она чужая — плоды труда твоего шли черту лысому: пану-дармоеду, купцу, царю-батюшке, попу, чиновнику, жандарму. А детишки пахаря пухли от бесхлебья. Не обидно? Не болела душа?! До слез кровавых обидно было! Вот так, до удушья!.. Вот эта обида, нужда, голодные дети и надежда на вольный труд, труд для себя — гнали меня на смертельный бой. Вот почему не страшно было идти на эшафот, стоять перед расстрелом, гнить на каторге… О-о, эта земля! Вот попробуй, предложи любому колхознику сейчас десять, пятнадцать десятин в собственность. Думаешь, возьмет? Даже если задаром, за так. Не-ет! Дудки! Потому что новые времена теперь. Способ жизни другой. Строй другой. И ценности другие. Достоинство у молодежи другое. Мудрее молодость. И не в том дело — любить или не любить землю. Ее не любить надо, а понимать, знать. И не пальцами нежить ее, перетирать, не тяпочкой, а тракторами, машинами там, где десятеро вкалывали, должен один справляться, брать, брать от нее все в два, в три, в пять раз больше прежнего. А свободные пусть идут кто в город, кто в космос. А вот красоту ее и что на ней растет любить надо. Хлеб! Яблоко! Укроп! Клеверок. Травка луговая. Ах, аромат какой! А там — ква-ква… Или соловей с переливами. Жаворонок… И люди… Люди, люди, люди… Счастливые! Вот за что можно жизнь отдать!! Только бы детям, внукам вольно дышать, вольно трудиться, вольно жить! Так что, внучек, перед тобой воля!

К а р а в а й. Вот, брат! Сколько лет рядом, не один пуд соли съели, а не знал, что ты живешь с таким замахом! Юрка, слыхал? Дед у тебя какой?! Какой наказ тебе дает? Но только вот как философ-заочник путает твой дед. Надо различать понятия: земля — простое поле, почва, земля — средство производства и земля — символ Родины.

Д е д. Конечно же! (Юрке.) Родина — это святое!

Ю р к а. Вы не обижайтесь на меня, Владимир Андреевич! Пришло мое время искать себя, искать свое место. Вот вы нашли свое призвание, и я вам завидую. Знали бы вы, как я вам завидую, как я вас уважаю. Я же не мягкое место себе подыскиваю, а свое ищу. Чтобы от меня максимум пользы было. Это же ваше правило. Не надо на меня обижаться.

К а р а в а й. Я не обижаюсь. Только время ты выбрал неподходящее. А так… что же… иди. Ищи свое место в жизни, пока молод. Верка сюда приехала искать. Василь и бригадир наш, Концевой, тут нашли себя, как и трактористы — железная гвардия моя. А вот дед твой потому и бунтует, что еще и сегодня ищет себя, хоть век свой уже прожил… Потому и за тебя вот так воюет — свою мечту тебе вручить хочет. Я его понимаю. Ну и ты ищи свое призванье. Только… где бы ты ни был, в какое бы кресло ни сел, не забывай нас, село наше, деда своего, его светлую надежду — мечту. Не отрывайся. А если тебе станет трудно, как мне сегодня, ты иди к нам. Мы поможем. Иди, парень, и люби человека. А любить человека — архитрудное дело. Это еще Ленин сказал. А про меня ты верно подметил — призвание свое я нашел тут. Все радости мои и невзгоды, все начала мои и концы — тут. Ты не смотри на таблетку, я долго еще жить буду. Знаете — в чем особенность нашей крестьянской души? В чем секрет нашей терпеливости, живучести, даже бессмертия? В том, что мужик вечно ждет и надеется. Посеет озимое и ждет, а взойдет ли?.. А коли выпадет снег, как прикроет посевы от мороза? Весною? Весною снег с поля — а он уже сам в поле. Не вымерзло ли, не вымокло? Посеет яровое, и опять же — а взошло ли? А потом ждет с надеждой — а как заколосится, а как закрасуется, а как наливается? Родилась телка, и опять же он ждет, когда она коровой станет. Посадит яблоньку и ждет, пока она вырастет да зацветет. Всю жизнь ждет… Ждет дождичка, ждет солнышка. Ждет весны, ждет жатвы. Сегодня сделает, а результаты не тут — на лошадке. Их ждать надо… Вот и некогда помирать мужику. Не все дела до конца доведены. А концов тех и быть не может. Вот почему мужик бессмертен: ожидание и надежда — его лучшие лекарства, его целебные таблетки. А придет час перебраться туда, на горку, под березку, то и там буду ждать — как взошло да как заколосится, как наливается наша жизнь… ваша! Вот какое оно, призвание наше. И все эти ожидания не только для себя, а чтобы людям, че-ло-ве-ку поднести гостинец — ХЛЕБ.

И опять возникает где-то песня:

«Люблю мой край, сторонку эту,

Где я родилася, росла…»

З а н а в е с.

1972

КОШМАР

(СВЯТАЯ ПРОСТОТА)

Опасная комедия в трех действиях

Действующие лица

СТАРИК, он же ПРЕЗИДЕНТ.

СТАРУХА, она же МАТЬ.

ДОЧЬ, она же АКТРИСА.

СЫН, он же ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ.

НЭЛЛА, она же СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕНТА.

ДРУЖОК, он же ПОМОЩНИК ПРЕЗИДЕНТА.

ХОЗЯИН, глава военно-промышленного комплекса.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР.

МИНИСТР ФИНАНСОВ.

МИНИСТР ПО ШПИОНАЖУ.

ТЕЛЕРЕПОРТЕР.

РАБ.

ШАЙКА МИНИСТРОВ.

Действие первое

ЯВЬ

Не согрешишь, не понесешь.

Бабушка сказала

Явь — не сон, но и наяву временами такое случается, что во сне не привидится. Простор вокруг такой, что по линии горизонта видно: земля все-таки круглая. И вот на этой самой округлости где-то далеко-далеко вырисовывается