Шрифт:
Закладка:
Лариса задрала подбородок, Алла внимательно осмотрела её, вздохнула и процитировала классика:
— Потом считать мы стали раны…
— Что, очень заметно? — забеспокоилась Лара.
— Да уж заметно… Если невозможно скрыть, то хоть припудри, как говорила мадам Ипохорская. Хуже всего, когда синяки на морде. На ноге можно оправдать тем, что оступилась, ударилась, а следы на фейсе ничем не оправдаешь.
— У меня никогда не было синяков на лице, даже в детстве, расстроилась Лара.
— Не было — так будут, — с усмешкой заявила жестокосердная Алла. — Да ладно, не хнычь, подумаешь, делов-то! Хоть разок в жизни фингал поносить можно. Однажды был забавный случай. Я полезла открывать форточку, дергала её, дергала, а она ни в какую, — недавно окна покрасили, видно краска в щели попала. Потом поднатужилась да как рвану! Она распахнулась и мне как раз по глазу. Я с подоконника слетела, копчик зашибла, потом две недели сидеть не могла — синяк был на полметра, во всю мою необъятную задницу! Да копчик-то ладно, я его никому обычно не показываю, но морда! Фингал расплылся на пол-лица, а мне надо на работу. Самое смешное — никто не поверил официальной версии, все решили, что я с кем-то подралась. Поначалу пыталась переубедить народ, потом плюнула и гордо заявляла, что получила боевое крещение в пьяной драке. Все успокоились и сразу поверили. Представляешь — тому, что я сама себя форточкой зашибла, — никто не верил, а в том, что пьяная могу драться в кабаке, — никто даже не усомнился.
— Помню, — улыбнулась Лариса. — Ведь даже я поначалу думала, что ты про форточку заливаешь.
— Все, старуха, хватит трепаться! — решительно объявила Алла и направилась в гостиную. — Пошли спать.
— Ты что, ещё спать собираешься? — удивилась Лара, следуя за подругой. — Уже без четверти пять, а в половине восьмого вставать.
— А ты думала, я до утра буду возле этой твари дежурить и пульс ей считать?! Да пошла она на хер! Пусть теперь о Натке санитары в психушке заботятся. А уж как менты о ней позаботятся!
— Ты что, хочешь сдать её ментам? — возмутилась Лариса и посмотрела на неё с негодованием.
— Очумела, подруга?! Да я их терпеть ненавижу! Назло им постараюсь её отмазать, да только ситуация может выйти из-под контроля, если крутая Марикова супружница сильно обидится на Натку после того, как её бывшего красавчика-мужа выудят из ямы с дерьмом.
— Ты как хочешь, а я не оставлю Натку без помощи, — твердо заявила Лариса, строптиво вздергивая подбородок.
— Ой, мать, не надо изображать из себя защитницу сирых и убогих, — поморщилась Алла. — Неужели ты меня не знаешь, чай, не первый год замужем?! Я могу вдарить по сусалам и от души отматерить, но убогих никогда не обижала. Если Натка не сознательно подставила тебя, если просто в пылу ссоры шваркнула своего любовника канделябром, то пес с ней, прощу ей даже прокушенную руку. Я на неё зла, но морально уже почти удовлетворена. Мстить не в моих принципах, я вспыльчивая, но не злопамятная. Даже если она втянула нас сознательно, я сама с ней разберусь, без ментовки. Этим продажным тварям я Натку не отдам. Надо будет, и алиби ей сделаю, скажу, что мы с ней всю ту пятницу выпивали у меня и болтали о своем, о девичьем. У меня свой кодекс чести, однако сие не означает, что эта безмозглая стерва не получит от меня то, что заслужила, если она надеялась спихнуть это убийство на тебя.
Лариса сразу успокоилась. Действительно — как она могла так подумать о подруге?! Ей ли не знать Алку!
— Какой смысл ложиться на два с половиной часа? — уже другим тоном спросила она.
— Дорогая моя, сон для бабы — это святое, — авторитетно заявила Алла. — Все знаменитые красотки, сохранившие свежий цвет лица и привлекательность до шестого десятка, ежедневно спали по девять часов. Пусть хоть геенна огненная разверзнется, а девять часов сна — железно! В моем возрасте уже пора себя беречь. Оченно желаю я сохранить свежий цвет лица до глубоких седин, поэтому сплю, сколько положено. Мой дисциплинированный организм этого требует. Пожрать и поспать, — вынь да положь. Поэтому моя нервная система устойчива к стрессам и чувство юмора при мне. А сегодня я и так не доберу законных четыре часа. Ты-то собираешься ложиться?
— Нет, я вряд ли усну, — покачала головой Лариса.
— Зря, подружка. Хоть два часа, но наши. Бессонная ночь лишь прибавляет морщин и портит цвет лица. Утром точно будешь серая, как вобла, а под глазами будут круги. Побереги морду-то, подружка. Ничто так не старит, как лицо, — говорил Семен Альтов. Умненький мужичок, понимает в бабах толк. Мы ведь с годами не молодеем. Красота нам ещё пригодится.
— Я и в своей постели порой с трудом засыпаю, если на душе тяжело. А в чужом доме, да ещё после такой встряски — и подавно. До сих пор все внутри дрожит, никак не успокоюсь. Я же не такая отважная, как ты.
— После подобной разминки как раз хорошо спится. Только приложи голову к подушке, — тут же провалишься в сон.
— Нет, Алка, это у тебя нервы, как канаты, ты ничего не берешь в голову, а мне трудно отрешиться от того, что произошло, это слишком сильное потрясение. Никогда не принимала участие в настоящей драке, да ещё с женщиной, да ещё с бывшей одноклассницей. Сама себе противна.
— Наплюй слюной и разотри. Хочешь, научу, как избавляться от ненужных мыслей? Смотри сюда. Складываешь губы трубочкой и сильно выдохнув воздух, произносишь: «А мне по х…». Все слово можешь не выговаривать, если тебе претят подобные выражения. Этих звуков вполне достаточно, чтобы на душе сразу стало легко и безоблачно. Попробуй, проверено на практике, зуб даю!
— Спасибо за психотерапию, Алка, — улыбнулась Лариса.
— Вишь, каким ты умным словам научилась у нашей психиатрессы! Полезно общаться с умными людьми — и ума, и непонятных слов наберешься, и сама за умную сойдешь. Полегчало хоть?
— Полегчало, спасибо.
— Тогда пошли спать со спокойной душой. О красоте нужно неустанно заботиться. Да
