на другой источник, публикацию, статью, то тогда данный как бы комментарий имеет право на жизнь. В других случаях – извините, вы не по адресу, займитесь другой филологической работой. Это было справедливо вчера и тем более, позавчера, но сегодня такого рода бухгалтерский подход к комментированию сложных текстов практически умер.

Но главной проблемой является другая. К примеру, в произведении писателя, скажем, советского периода русской литературы встречается упоминание В. И. Ленина (это может быть и Сталин, и Троцкий и любой из других советских руководителей). Это сразу вызывает целую вереницу непростых вопросов – а как это прокомментировать? Просто – политический деятель России (какой России?), председатель Совнаркома с 1917 по 1922 года. И все? Это то же самое, что о Гитлере написать – федеральный канцлер Германии (1933–1945). И оказывается, что формальное, номинативное определение функций исторического или политического деятеля, ссылка на которого дана в том или ином произведении не просто ни о чем не говорит, но деформирует смыслы понимании текста читателем, какой так и не сможет понять из этого комментария, почему, собственно, вокруг данной фигуры русский народ устроил целую мифологию, кем и чем она была для сознания рядового члена русского общества в начале XX века и после революции.

Но дальше начинаются другие проблемы: необходимо ли в той или иной форме указать ответственность Ленина (другой исторической фигуры, упомянутой в тексте) за уничтожение священников, русской церкви, расстрела царской семьи и одновременно о заслугах по созданию нового русско-советского государства на обломках царской империи. Все эти коннотации, как положительные, так и отрицательные, присутствуют в появлении этой фигуры в произведении. Плюс в научной литературе существуют разнообразные точки зрения на характер и результаты деятельности того же Ленина или Сталина, часто совершенно противоположные. И на какие из них необходимо опираться комментатору?

Вот и заканчивается комментирование тем, что такого рода элементы текста игнорируются вовсе, о них ничего не говорится, так как однозначно и определенно высказаться о них невозможно. Но здесь перед нами возникает проблема читателя. И если мы уповаем, что он, читатель, обратится к интернету, другой справочной литературе и получит какую-то информацию, то это вряд ли будет происходить в каждом случае. Таким образом, чаще всего исторический пласт комментариев, особенно связанного с советской эпохой, просто-напросто игнорируется исследователями и комментаторами, так как невозможно выбраться из совокупности этих противоречий.

Ниже мы изложим нашу позицию по этому вопросу, но предварительно заметим, что, ведя речь о таком произведении, как «Тихий Дон» М. Шолохова, необходимо определиться с базисными представлениями о возможностях комментирования данного текста (мы имеем в виду прежде всего исторический комментарий, с другими его аспектами – культурологическим, языковым, бытовым и этнографическим, все намного проще). Говоря иначе, мы должны прежде всего понять, какова концептуальная основа данного произведения (речь не только о «Тихом Доне», но, собственно, о всех значительных произведениях советской эпохи, принадлежащих перу А. Толстого, Ф. Гладкова, Д. Фурманова, А. Фадеева, К. Симонова, М. Булгакова, но и множества других авторов, которые во многом созданы с использованием исторического и политического контекста времени).

Именно данный аспект непростой задачи возможного комментирования «Тихого Дона» привлек наше внимание в данной, полемической по существу, и не претендующей на какие-то окончательные выводы, статье.

* * *

Весь пласт возможных (в идеале) комментариев к «Тихому Дону» (дальше ТД) сводится к трем основным направлениям.

Введем обозначение основных разделов комментирования римскими цифрами, чтобы было легче структурировать примеры, связанные с различными слоями текста романа, какой необходимо подвергнуть комментированию.

I

Первый – культурно-бытовой, этнографический, связанный с необходимостью объяснить читателю непонятные ему названия предметов быта, одежды, обычаев, поведения, особенностей проведения сельскохозяйственных работ, церковного календаря, отправления праздников (свадеб, крестин, похорон и др.), – донских казаков, главных героев ТД. Понятное дело, что в этот разряд включаются и все остальные «непонятности» для современного читателя, те места, какие связаны с жизнью дореволюционной России, социальным устройством общества, спецификой воинской службы донских казаков и т. д. и т. п. Количество такого рода отсылок к такому роду деталей текста романа чрезвычайно велико, но это важный аспект приближения прозрачности текста к читателю сегодня.

II

Второй, и наиболее сложный, – исторические, в самом широком смысле слова, комментарии. О подходе к ним в принципиальном аспекте было сказано чуть выше, в предисловии к публикации, но основные тезисы будут высказаны ниже.

Ill

Третий – это комментарии языкового, диалектологического свойства, отражающие языковую культуру жителей Верхнего Дона. Сюда же в качестве существенного подотдела могут включаться комментарии к фольклорным элементам романа – песням, побасенкам, сказкам, поговоркам, пословицам и мн. др.

Краткие тезисы ко второму пласту (II) предполагаемого комментирования ТД

2.1. Вопрос о создании исторических комментариев к ТД носит крайне сложный характер. И прежде всего с теоретико-методологической точки зрения. Текст романа включает в себя отображение значительного исторического периода развития России (10 лет, с 1912 по 1922 гг.). Это вобрало в себя эпоху, предшествующую первой мировой войне, саму первую мировую войну, события двух революций 1917 года (февральской и октябрьской), гражданскую войну, которая показана через детальное изображение, в том числе, конкретных исторических событий и персонажей.

Обилие исторических перипетий, показанных в романе, тем более, что они выступают подосновой сюжетно-композиционной организации текста, приводит к необходимости комментирования показанных Шолоховым исторических обстоятельств – во всей их реальной сложности. Они включают в себя изображение многих узловых противоречий жизни России того времени: первой мировой войны, конкретных событий февральской революции, отражение столкновения Красной армии и Добровольческой армии (белой), детальный показ Верхнедонского восстания казаков, отступления Добровольческой армии вместе с примкнувшими к ним казачьими отрядами на юг России, их эвакуация за пределы России, деятельность незаконных вооруженных групп (условно говоря, «бандитов») после столкновений Гражданской войны, переход казаков к «мирной» жизни и другие, более «мелкие» события).

Одновременно нельзя забывать об иных исторических событиях, какие показаны в романе «опосредованным образом», в воспоминаниях героев – русско-турецкие войны, исторические реалии прежней жизни казачьего войска и самих казаков.

Вся последовательность исторических событий обязана быть прокомментирована во всей возможной полноте сегодняшнего понимания тех событий, без уклона, как в «правую», так и в «левую» сторону.

Сама совокупность кратко и неполно перечисленных событий говорит нам о том, что писатель представил исключительно богатый по своей исторической фактуре материал, который стал непосредственной основой сюжетно-композиционных построений произведения, вошел в рассказ о конкретных судьбах всех без исключения показанных на страницах ТД персонажей. Поэтому без учета многообразных, исторически мотивированных и имеющих непосредственную отсылку к конкретным событиям той эпохи и местам их осуществления, – проведение процесса