Серильда отступила назад, чтобы не столкнуться с татцельвурмом, если тому удастся вырваться на свободу – казалось, что у него это может получиться.

– Просто дух захватывает, правда? – обратился к ней Эрлкинг. Девушка глянула на него и потеряла дар речи. Взгляд короля был прикован к пойманному существу, его лицо сияло. Он казался почти радостным, губы расплылись в улыбке, обнажив заостренные зубы, серо-голубые глаза завороженно следили за зверем.

Серильда поняла, как она ошибалась, решив, что Эрлкинг проявил к ней доброту и расположение. Нет, ему просто не терпелось похвалиться новым трофеем. А кто способен восхищаться грозной и внушающей трепет природой, как не простая крестьянка?

Когда Охотники затащили татцельвурма в клетку, Эрлкинг обратил свою улыбку к Серильде.

– Мы благодарим вас.

Она спокойно кивнула.

– За то, что я подсказала вам, где его найти, – Серильда постаралась не выдать, что сбита с толку. Ведь она это выдумала. Солгала. Но оказалась права…

– Да, – сказал Эрлкинг, – но еще за то, что без вашего дара, леди, нам пришлось бы упокоить или навеки обездвижить это существо. Как мою виверну, вы ведь ее видели. Он стал бы прекрасным украшением, но… я предпочитаю наслаждаться видом моей добычи в одушевленном состоянии. Полной сил. Однако мы не смогли бы перевезти его на такое дальнее расстояние, если бы не ваш драгоценный дар.

– Какой дар? – Серильда не понимала, о чем он говорит.

Эрлкинг засмеялся почти добродушно.

Татцельвурма затащили в клетку. Охотники выскользнули обратно, заперев зверя и оставив внутри только хозяйку псарни. Гизела принялась развязывать веревки, свисавшие с боков зверя.

Веревки, которые блеснули в свете факелов. Серильда стиснула зубы, чтобы сдержать крик.

Это были не веревки, а цепи.

Тонкие золотые цепочки.

– Спряденной вами нити едва хватило, чтобы сплести эти цепи, – заговорил король, подтверждая ее подозрения. – Но того, что вы дали нам сегодня, должно хватить, чтобы поймать и удержать даже самое могучее существо. Это было испытанием, проверкой – мы хотели увидеть, смогут ли цепи выполнить свою задачу. Как видите, они великолепно справились.

– Но… почему золото? – пролепетала она. – Почему не сталь или канат?

– Не просто золото, – Эрлкинг повысил голос. – Пряденое золото. Неужели вы не знали, насколько ценен такой дар богов? Это, пожалуй, единственный материал, которым можно связать волшебное существо. Сталь или веревки этого не могут, – он даже засмеялся. – Зверь великолепен, не правда ли? И, наконец, он мой.

Серильда тяжело сглотнула.

– Что вы собираетесь с ним делать?

– Это еще предстоит решить, – ответил он. – Но у меня есть несколько грандиозных идей.

Его голос помрачнел, а Серильда представила себе чучело татцельвурма, очередное украшение королевской коллекции.

– Идемте, – он подал Серильде согнутую в локте руку. – По ту сторону завесы этот сад почти непроходим, а рассвет уже близится.

Серильда помедлила – возможно, слишком долго, – прежде чем принять его руку. И только раз оглянулась, когда Гизела выскользнула из клетки, с руками, полными цепей. Может быть, она еще и егерь, подумала Серильда, которая теперь знала, что в замке есть зверинец. Оказавшись снаружи, Гизела захлопнула дверь клетки, задвинула тяжелые засовы.

Татцельвурм издал оглушительный вопль. Раньше он звучал яростно, теперь Серильда слышала в нем другое – му́ку. Боль. Опустошение. Потерю.

Взгляд зверя упал на Серильду. В его прищуренных глазах была ясность. Ярость тоже, да, но также и ум, понимание, которые казались неестественными для его кошачьего облика. Серильда почувствовала, что перед ней не простая, лишенная сознания тварь. Не существо, которое можно держать в клетке.

Это была трагедия.

И повинна в ней, по крайней мере, отчасти, была она, Серильда. Ее выдумка привела Ольхового Короля к татцельвурму. Так или иначе, она к этому причастна.

Отвернувшись, Серильда позволила королю увести себя назад по тропинке. По обеим сторонам лежал идеальный сад, впереди мерцал огнями замок. Редких пурпурных облаков над восточной стеной касался чуть заметный розовый свет.

– Ах, что-то мы слишком загулялись, – сказал король. – Простите меня, леди Серильда. Надеюсь, вы найдете дорогу.

Девушка посмотрела на него снизу вверх, вновь охваченная смятением. Как бы сильно она ни ненавидела этого человека – это чудовище, – ей, по крайней мере, было уже известно, что это за чудовище. Но замок по ту сторону завесы таил слишком много секретов и слишком много угроз.

Словно чувствуя ее нарастающий страх, Эрлкинг ласково погладил ее по руке.

Как будто хотел утешить.

Тут в самую высокую башню крепости ударил луч золотого солнца, и король исчез, как туман. Окружавший ее сад вмиг стал диким и запущенным, деревья и кустарники беспорядочно разрослись, самшитовые изгороди расползлись во все стороны. Дорожку заполонили сорняки. Серильда еще могла различить узор на квадратных плитках, кое-где сохранились каменные украшения – фонтан или статуя, – но все растрескалось и осыпалось, некоторые фигуры были опрокинуты.

Величественный замок снова превратился в руины.

Серильда вздохнула. Ее опять била дрожь. И, хотя утро было сырым и промозглым, она подумала, что причина в том, что минуту назад она стояла рядом с Эрлкингом.

Не видит ли он ее и сейчас со своей стороны завесы, выглядывая в окно? Она знала, что Злат это может. Ведь это он защитил ее от друды в первое утро. Может быть, все жители замка могут наблюдать за ней, хотя сама она не видит ничего, кроме разрухи и запустения. Когда она думала о Злате, эта мысль грела и утешала. Когда она думала об остальных – это ее не радовало.

Вспомнив, что в любую минуту начнутся вопли, Серильда приподняла юбки и поспешила по тропинке, уворачиваясь от веток и колючек. Сад был хоть и запущен, но полон жизни. Все росло буйно, и тут были не только сорняки. В воздухе пахло мятой и шалфеем, влажная земля усиливала ароматы. Серильда заметила, что травы и цветы выбрались за границы своих некогда тщательно ухоженных клумб и грядок. Птицы на ветвях деревьев насвистывая утренние песни. Другие птички прыгали по земле, разыскивая жучков и червяков. Серильда спугнула ужа, а тот, в свою очередь, напугал ее, проворно скользнув через полянку.

Почти добравшись до ступенек замка, Серильда неожиданно оступилась. Не удержавшись на ногах, она тяжело упала на четвереньки и со стоном перекатилась на бок. Осмотрев ладонь, которой она, падая, ткнулась в куст мускусного чертополоха, Серильда вытащила крошечные колючки. Потом, закатав юбку, осмотрела свои ноги. На левой коленке наливался небольшой синяк, правая была расцарапана и кровоточила.

– Это ты виноват, – сердито буркнула она скрытому в траве камню, из-за которого упала, и пнула его. Камень, почти идеально круглый, откатился в сторону.