Так что, пока эльфийка смущённо бубнила что-то про имена, я оценил ситуацию и решил, что пора бы вытащить из Хранилища склянку с моей селезёнкой. Той самой, уцелевшей во время показательного уничтожения образцов.

Величественно взмахнув рукой, я опустил на стол перед Лион стеклянный резервуар, полный загадочного голубоватого дыма, посреди которого висел сохранившийся образец. В конце концов, если у Лион окажется материал для исследования, то какое-то время ей не надо будет меня вскрывать, верно?

С появлением на столе склянки бубнёж прекратился. Как со стороны Лион, так и со стороны гоблинов, с увлечением наблюдавших за моей дегустацией ядов. Чародейка растерянно глядела на резервуар и её взгляд словно приклеился к парящему в нём органу.

— Владыка… это… — забормотала она.

— Моя селезёнка, — кивнул я, расслабленно откинувшись на спинку стула.

— Но… как?! — она удивлённо посмотрела на меня. — Я же видела, как вы уничтожали образцы!

— Ей повезло как-то избежать сей участи, — развёл я руками и усмехнулся. — Так что я решил, что такова воля Судьбы и припрятал её в карманное измерение. Но вы этого не заметили.

Само собой, я не стал упоминать о том, что сама Лион в тот момент тоже сидела в Хранилище. Кроме того, туда же я определил и якобы сгоревшую в разряде молнии толстую тетрадь Лион с результатами её многолетних исследований, но возвращать лабораторный журнал пока не спешил. Пряники следует выдавать понемногу.

Магесса коснулась склянки так осторожно, словно внутри находилось величайшее сокровище и, вероятно, в её восприятии мира всё именно так и обстояло. Кончики её эльфийских ушей едва заметно подёргивались, когда она нежно, словно едва народившееся дитя, взяла резервуар и поднесла поближе, чтобы рассмотреть повнимательней. После чего, прижав его к груди, она глубоко поклонилась.

— Владыка Нотан, я не способна выразить словами всю ту признательность, которая обуревает меня! — чисто и ясно сказала она, не поднимая головы. — Я знаю, что ещё не заслужила подобной щедрости и доброты, и приложу все усилия, чтобы оправдать их.

— Полно вам, Лион, — заворчал я. — Не бейте поклоны. Просто извлеките из этого образца максимум возможного.

— Всенепременно! — склонилась магесса ещё глубже, вопреки моим словам, после чего выпрямилась и взглянула на меня столь ярким и живым взглядом, словно я только что подарил ей смысл жизни и никак не меньше.

Временно вернув колбу на стол, Лион прибрала со стола опустевшие флаконы и отправила саквояж с ядами в артефакт пространственного кармана, после чего вновь бережно подхватила образец.

— С вашего позволения, — попрощалась она, чуть ли не светясь изнутри как лампочка, и немедленно удалилась.

В столовой воцарилась вязкая тишина, нарушить которую не осмеливались даже гоблины. Хватило их, впрочем, ненадолго. В какой-то момент плотину молчания прорвал бурный поток галдёжа, суть которого сводилась к тому, что гоблины пытались понять, что только что произошло.

Я раздосадовано вздохнул. Хоть тут и все, в основном, свои, теперь обязательно пойдут сплетни о том, что между мной и магистром что-то произошло. Нельзя сказать, что из нашего короткого разговора можно было понять ситуацию, но это ещё хуже, в некотором роде. Домыслы — жуткая вещь, особенно в головах гоблинов.

Вриду с Гортом, заметив моё настроение, тут же принялись разгонять народ:

— Поглазели и хватит! Не мешайте Владыке наслаждаться отдыхом! — старче принялся подгонять оболтусов посохом в сторону лестницы.

— Марш отдыхать, выдвигаемся рано утром! — скомандовал граф.

Несмотря на задержку, связанную с Лион и последующим воскрешением Тука, мы успели добраться до нужного места до темноты, так что до особняка почившего виконта оставалось всего ничего. И граф собирался ворваться в его владения перед рассветом, когда сон любого разумного существа наиболее крепок. Похоже, он весьма любил тактику заставать всех врасплох, пока они ещё лежат под одеялом, глядя десятый сон.

Недовольно ворча, что развлечение закончилось, гоблины отправились наверх. Чудом избежавший смерти Тук, перед тем как вступить на лестницу, повернулся ко мне, гулко бухнул по груди кулаком и во взгляде его светилась абсолютная преданность. А ведь он даже не знал, что цена за его воскрешение оказалась воистину немалой.

Когда мы притащили тело почившего Тука в замок, Лион ещё не могла взяться за столь затратное заклинание как воскрешение. Тёмная эльфийка хмуро сообщила, что даже если она выпьет несколько эликсиров, ускоряющих восстановление магической энергии, и начнёт поглощать энергию из вельда, у неё не получится собрать достаточно маны за столь короткий срок. Это было бы возможно в Университарии, где имелась специальная манапередающая установка, позволяющая эффективно и быстро перекачивать магию из кристаллов или других магов тому, кому она требовалась. Но тут, в полевых условиях, выкачка маны из вельд или даже альд-кристалла имела мало смысла. Говоря земными терминами, коэффициент полезного действия процесса был слишком низок.

Лион пояснила, что без специального устройства и поддерживающих заклинаний, она сможет брать из кристаллов лишь небольшую долю имеющейся в них энергии, а вся остальная пропадёт впустую. Понадобятся целые горы вельда, чтобы собрать достаточно энергии для заклинания воскрешения.

К счастью, у меня имелось кое-что, способное заменить гору вельд и альд-кристаллов. Открыв Хранилище, я протянул опешившей магессе кусок сильда.

— Владыка, это же безумное расточительство! — попыталась образумить меня она в тот момент. — Хотя для сильда это не так страшно, много энергии всё равно исчезнет впустую. Его ценность для Университария снизится!

— А с чего вы взяли, что это тот же кусок сильда, что я собираюсь продать, магистр? — усмехнулся я, чем поверг чародейку в ещё больший шок.

Да, само собой, я понимал, что подобный шаг действительно пахнет огромным расточительством. Но к этим гыгыкающим оболтусам я уже как-то прикипел и не слишком хотел терять одного из них по глупости, да ещё собственной. Кроме того, я знал, где можно добыть ещё кристаллов сильда, если они будут очень нужны, хотя мысль вновь опускаться на дно магического канала планеты меня не слишком радовала. В общем, пожертвовать немного энергии на благое дело было не жаль. К тому же, я сильно сомневался, что магистр сможет осушить кристалл хотя бы на одну десятую часть от его ёмкости, даже учитывая неизбежные потери. Будь сильд настолько хилым, Университарий бы за ним не гонялся.

В общем-то, так и вышло. Чародейка, восстановив нужное количество сил, даже не смогла сказать, какую долю магической энергии потерял в процессе кристалл. В конечном итоге, Тук вернулся к жизни, хотя успели мы, буквально, в последние мгновения — процесс пополнения сил чародейки занял чертовски много времени.

После воскрешения Тук немного изменился. Не просто стал более преданным, но и… нормально заговорил. Понятной, гладкой речью. С неописуемым восторгом он поведал нам, что великая Богиня научила его, неразумного, многим новым вещам, в том числе и правильно излагать свои мысли. Глядя на это я аж задумался над тем, чтобы отправить всех обормотов Горта в божественную школу для получения среднего гоблинского образования, но тут же получил на браслет гневную отповедь, суть которой свелась к тому, что Туком она занялась от большой скуки и в качестве великого исключения.