— Здравствуйте, — говорю я. — Меня зовут Константин, я отец Вадима Крылова.

Один из полицейских, лейтенант, отрывается от компьютера и обращает на меня внимание.

— Здравствуйте, Константин, — говорит он. — Ваш сын находится в изоляторе. Мы приняли во внимание все его заявления и проводим расследование. Вы что-то хотели?

Ну хоть здесь делом занимаются!

— Я могу увидеть сына? — спрашиваю я.

— У него сегодня уже были посетители, — отвечают лейтенант. — Приходите через неделю.

Вот же нелюди! Так, главное не хамить и сохранять спокойствие.

— Но я же отец.

— Простите, таков порядок. Можете не беспокоиться, я вас заверяю, что ваш сын находится в безопасности, и его хорошо кормят. Ну, уж явно получше, чем на этих ваших Афродитах.

Полицейский вновь сосредотачивается на работе, как бы намекая, что я ничего не добьюсь.

Ну уж нет.

— Я думаю, на свободе ему будет лучше.

— Может быть, да. А может, и нет. С одной стороны, ваш сын всё ещё проходит подозреваемым по делу о попытке саботажа. С другой, под нашей защитой ему будет безопасней. Кто знает, на что ещё пойдут эти террористы?

Да, в этом есть смысл. Не думаю, что Вадим знает что-то сверх того, что он рассказал, но мы не знаем, насколько эти ртутные параноики. Если они решат подчистить концы, нам всем придётся несладко.

— И какие действия вы предпринимаете? — спрашиваю я.

— А вы пришли учить нас работать? Константин, как вас там по отчеству, мы разберёмся. Приходите через неделю. И не переживайте. Я вас прекрасно понимаю, но и вы нас поймите. А если мы превратим изолятор в проходной двор, ничем хорошим это не закончится.

Я стою и думаю, что же могу сделать. Мне надо понять, что они уже знают. Но говорить со мной они не хотят. Что ж, я буду настойчивым.

— Пожалуйста, скажите мне хотя бы, что уже известно, — говорю я потише, с более доверительной интонацией. — Мне это очень важно.

Полицейский вздыхает.

— То, что никакого Артура Авдеева, о котором говорит ваш сын, нет. Есть два варианта: либо он просто представлялся чужим именем, либо создал второй аккаунт. Проверить аккаунты мы, к сожалению, не в состоянии. Поэтому принимаем меры по его физическому поиску. Если он ещё жив, то должен быть где-то на базе.

— Это если он на Венере, — замечаю я.

— Мы сделали запрос на Землю и Луну. Луна пока не ответила, на Земле тоже ведутся поиски.

Что ж, ладно. Кое-какую аналитическую работу они провели, это уже радует. Может, и правда найдут его? А потом выпустят Вадима? Или не выпустят? Даже если Артур не создавал фальшивых аккаунтов, он…

Стоп. Всё же проще некуда! И почему они до этого не додумались?

— У вас сейчас есть доступ к данным из метавселенной Homeland? — спрашиваю я.

— Какое это имеет значение?

— Большое. Есть способ проверить ваши теории.

— Мы даже можем зайти в виртуальную реальность с компьютера, — говорит лейтенант без особого энтузиазма. — И что же за способ?

— Посмотрите максимальный суммарный онлайн за последнюю неделю. Да хоть за месяц, если у вас есть такая возможность!

— Хм. Ладно. Не понимаю, чего вы хотите добиться, конечно, но если вам так будет спокойней…

Полицейский некоторое время ковыряется в компьютере, а затем выдаёт:

— Пятьсот десять тысяч девятьсот восемьдесят пять.

Я буквально недавно смотрел онлайн за последние семь дней. И почему я не заметил неладное?

— Откуда сто? — спрашиваю я.

— Что? — полицейский непонимающе смотрит на меня.

— На Земле и Луне суммарно выжило пятьсот тыяч семьсот восемьдесят три человека. На Венере работают десять тысяч сто два человека. Итого пятьсот десять тысяч восемьсот восемьдесят пять. Так откуда взялось ещё сто? К тому же, я слышал статистику, что около двадцати процентов людей вообще не пользуются Homeland. А тогда непонятно откуда взявшихся аккаунтов ещё больше. Плюс, не все сидят в сети одновременно, а уж тем более сейчас, когда… в общем, вы поняли.

Полицейские растеряно переглядываются.

— Вербовочная сеть? — спрашивает другой полицейский.

— Во… — тот первый теряет дар речи. — Возможно, Ден, возможно.

— Кого же мы тогда ищем? — спрашивает Ден. — Одного из сотен? Или из тысяч?

Лейтенант проходится по помещению с напряжённым, задумчивым лицом.

— Так, — говорит он. — Парниша хотел связаться с Артуром, но мы ему не дали. План по-прежнему так себе, но можно попытаться хоть что-то из него выудить. Нам бы не помешали скрипты-жучки, чтобы установить за ним слежку.

— Могу сделать запрос программистам, — говорит Ден.

— Валяй, — отвечает лейтенант и поворачивается ко мне. — Так как вас по отчеству, говорите?

— Павлович.

— Константин Павлович, пройдёмте с нами. Вы можете понадобиться.

#012 // Антропоцид // Вадим // Марина

Вадим

Я лежу на койке и ковыряю пальцем стену. Линии на исчерченной голой стене складываются в рисунки, и иногда я добавляю ногтём недостающие. Развиваю талант художника, так сказать. Надо же чем-то себя занимать всё то время, которое здесь просижу. Когда выйду, сравним с Мариной наши художественные таланты.

Я сдался. Осталось просто надеяться, что мы все выживем. И что меня отсадят подальше от этого урода.

Дверь вновь открывается, и кто-то идёт по коридору. Второй раз за день, интересно. Может, они всё-таки меня отсадят? Но вероятнее, что они принесли еду или пришли заменить судна.

— Крылов! На выход!

Вот это номер. В прошлый раз они сказали, что у меня посетители, а теперь просто «на выход». Неужели нас ждёт содержательный разговор?

Я встаю, двое полицейских надевают на меня наручники и ведут прочь из изолятора. Сектант с интересом наблюдает за нами сквозь решётки. Меня отводят в полицейский участок, а после — в одну из трёх дверей, что внутри. И вот тут я раскрываю рот.

Компьютер, ряд из массивных контроллеров виртуальной реальности, которыми пользуются для полного погружения через костюм. Лейтенант, который меня допрашивал