Ну конечно, номер +882 16 7865 4378 принадлежал «Турайе», предположительно оставленной в лесу.

Джегер задумался над тем, что происходило в восемь утра по Гринвичу. Они только что вышли из лагеря и уже шли по тропе. Никто из его группы не смог бы принять звонок Раффа. Но, если Краль припрятал один из телефонов, он вполне мог ответить на звонок, находясь на открытой площадке посреди деревни амагуака.

И, само собой разумеется, он был способен и совершать звонки.

Но зачем Кралю понадобилось прятать телефон? И откуда этот позывной Белый Волк — если только Рафф его правильно расслышал? И почему он немедленно отключился, сообразив, что это звонит Рафф с «Эйрландера»?

Джегер почувствовал, как им овладевают ужасные подозрения. С учетом того, что Краль не отключил GPS на видеокамерах Дейла, напрашивался единственно возможный вывод: Стефан Краль был внедренным в их ряды врагом. Если словацкий оператор и в самом деле был предателем, Джегер ощущал себя преданным вдвойне. Он попался на разыгранную Кралем роль несправедливо обиженного труженика и отца семейства.

Джегер подозвал к себе Пурууэху и попытался в нескольких словах обрисовать ситуацию.

— Ты не мог бы отправить одного человека обратно в деревню, чтобы он предупредил вождя? — спросил у индейца Джегер. — Пусть он задержит Краля, пока мы за ним не вернемся и не сможем его допросить. Я не утверждаю, что он наверняка виновен, но все указывает именно на это. У него надо отнять все его вещи, кроме самых необходимых, и проследить, чтобы он не попытался сбежать.

— Я пошлю одного из воинов, — кивнул Пурууэха. — У меня есть такой, который способен бежать очень быстро. Если этот человек враг тебе, он враг всему моему племени.

Джегер поблагодарил индейца, отправил Раффу короткое зашифрованное сообщение и вернулся к прерванному занятию.

Он натянул на голову противогаз, позаботившись о том, чтобы резина герметично обхватила его шею, прилипнув к коже. Затянув все оставшиеся ремешки и пряжки, он плотнее прижал маску к лицу.

Накрыв ладонью фильтр респиратора, он сделал глубокий вдох, чтобы маска еще сильнее присосалась к его лицу. Окончательно убедившись в герметичности противогаза, Джегер сделал еще несколько вдохов через фильтр, прислушался к отдающимся в ушах хрипу и свисту собственного дыхания.

Затем он накинул на голову капюшон и затянул эластичный шнур, прижав его к краю противогаза. Он натянул массивные защитные резиновые чулки поверх ботинок и туго зашнуровал их вокруг щиколоток. Последними он надел белые тонкие хлопковые перчатки, а также тяжелую верхнюю пару резиновых защитных перчаток.

Теперь его мир сузился до того, что ему удавалось разглядеть через стекло противогаза, похожее на маску аквалангиста. Двойной фильтр был расположен впереди, чуть левее центра, чтобы не ухудшать обзор, но Джегер все равно ощущал подступающий приступ клаустрофобии. Кроме того, его немедленно атаковали жара и духота.

Три облаченные в костюмы биохимической защиты фигуры покинули живые джунгли и зашагали по мертвой земле.

Глава 60

В первую очередь Джегера поразила какая-то зловещая тишина. Он был с головы до ног облачен в защитный костюм, так что, скорее всего, это ощущение было обманчивым, но все равно ему казалось, что местность, на которой они оказались, мертва во всех смыслах этого слова.

После щебетания птиц и жужжания насекомых в сочных зеленых джунглях проникновение в мертвую зону сопровождалось оглушительной тишиной. Дождь барабанил по капюшону Джегера, выстукивая зловещий ритм, вплетающийся в его хриплое дыхание, а все вокруг было напрочь лишено малейших признаков жизни.

Под ногами чавкали гнилые ветки и кора.

Защитные чулки Джегера разгребали все эти залежи, и он видел, что насекомые уже начали снова заселять мертвую зону. Полчища муравьев в железных доспехах разгневанно суетились у него под ногами. Были тут и старинные друзья Джегера по тюрьме «Черный Пляж» — тараканы.

Муравьи и тараканы. Джегер подумал, что если когда-нибудь на земле разразится война с использованием ядерного или химического оружия, то, скорее всего, земля останется в полном распоряжении насекомых. Они были практически невосприимчивы к большинству производимых человеком токсинов, по всей видимости, включая и те, которые испускал этот военный самолет.

Три фигуры молча брели вперед.

Джегер чувствовал постепенно возрастающее напряжение, исходящее от идущей рядом с ним Наровой. Дейл отстал от них на пару шагов, снимая происходящее. Ему было очень сложно держать кадр руками в неуклюжих защитных перчатках, тем более что противогаз очень ограничивал видимость.

Они замерли футах в пятидесяти от самолета, пытаясь осознать всю огромность того, что предстало их взгляду. Он все еще был полускрыт от них трупами умерших деревьев, лишенных не только листьев, но и коры. Однако они уже отчетливо видели плавные элегантные линии гигантского летательного аппарата, пролежавшего в джунглях не менее семи десятков лет.

Совершив поистине невероятное путешествие, чтобы сюда попасть, они стояли как зачарованные, в немом изумлении глядя на свою находку, при виде которой даже Дейл перестал снимать и опустил видеокамеру.

Столько событий вело их к этому моменту — исследований, планов, совещаний! Столько размышлений относительно того, чем на самом деле может быть этот самолет. А за последние несколько дней — столько смертей и страданий, а также холодной стали предательства.

Глядя на самолет, Джегер, потрясенный увиденным, думал о том, насколько хорошо он сохранился. Казалось, его достаточно заправить, предоставив ему топливо, которого ему не хватило весной 1945 года, и он заведет двигатели и снова взмоет в небо.

Было нетрудно понять, почему Гитлер раструбил на весь мир, что этот самолет будет бомбить Америку. Как и утверждал архивариус Дженкинсон, он, казалось, был создан для того, чтобы ронять бомбы с зарином на Нью-Йорк.

Джегер не мог отвести взгляда от этого чуда техники.

«Что, скажите на милость, он здесь делает? — задавался вопросом Джегер. — Почему он тут оказался? И если, по словам вождя амагуака, это последний из четырех самолетов, то что он… что все они перевозили?»

Джегер лишь однажды видел фото «Юнкерса Ju-390».

Это был старый черно-белый снимок, присланный ему Дженкинсоном, — одно из немногих существующих изображений этого самолета. На нем был запечатлен темный обтекаемый корпус военного самолета с шестью двигателями. Он был настолько огромен, что на его фоне суетящиеся вокруг солдаты и механики казались рабочими муравьями.

Его носовой обтекатель напоминал жестокий орлиный профиль, а кабина пилотов казалась срезанной, что, несомненно, улучшало ее аэродинамические свойства. Борт прочерчивали круглые застекленные отверстия иллюминаторов. Основное отличие запечатленного на фотографии самолета от обнаруженного ими заключалось в его местонахождении и опознавательных знаках.

На снимке, сделанном морозным февральским утром 1945 года, «Ju-390» находился на заледенелой, присыпанной снегом взлетной полосе в Праге, в оккупированной Чехословакии. На обоих