И так опять оказалась в квартире Лолы.

Их голоса доносились со стороны кухни. Приблизившись, Элизабет увидела сцену, одна мысль о которой до сих пор показалась бы ей невообразимой дикостью. Ее муж целовал… другого мужчину. Именно так все и обстояло. Потому что, как ни твердили все вокруг, что Лола женщина, от биологического пола не отмахнешься.

К горлу подступила тошнота. Элизабет сморгнула слезы, которые уже жгли глаза под веками. Другая женщина – ужасно, хотя по-своему понятно. Но мужчина… это было больше, чем Элизабет могла вынести. Она любила Лолу не меньше, чем остальные, но это… Элизабет вздрогнула, представив себе их обнаженные тела в постели. Хеннинг ласкал Лолу. Измена, унижение – это еще хоть как-то можно принять. Но Элизабет трясло от отвращения… К Лоле, которую она до сих пор считала своей подругой. И к Хеннингу, любимому мужу.

Элизабет осторожно прошла дальше в квартиру и окинула взглядом гостиную, прежде чем войти. Лучи светильника ложились замысловатым узором на красный ковер и большой американский сундук для одежды возле стены. Пютте не было видно, но занавеска вокруг ниши, где стояла ее кровать, была задернута, и оттуда доносился чуть слышный стук. Значит, девочка занята своими делами и ничего не слышит. Отлично.

Элизабет долго стояла посредине комнаты. Ярость и отвращение мешали мыслить ясно. Зачем она сюда вернулась? Она хотела знать – и теперь знала. Тем не менее еще раз прошла через гостиную к выходу на кухню, и выглянула из-за дверного косяка. Хеннинг обнимал Лолу, они целовались. Лола извивалась в его руках, как похотливая кошка. Элизабет была близка к тому, чтобы закричать, броситься на них и причинить боль – не меньшую, чем они причинили ей. Но слабый кликающий звук из-за занавески Пютте привел ее в чувство и заставил отступить. Далее Лола что-то сказала Хеннингу, и все стихло. Подождав еще некоторое время, Элизабет рискнула снова заглянуть на кухню. Там никого не было.

Но вскоре послышались возмущенные голоса Хеннинга и Лолы. Хенниннг держал что-то над головой, а Лола пыталась это у него вырвать. Сознание снова ослепила вспышка ярости. А потом Лола принялась его бить – удары так и сыпались в грудь, живот… Хеннинг занес кулак и ударил Лолу в челюсть. Лола пошатнулась и с громким стуком ударилась затылком о плиту.

Повисла зловещая тишина.

Лола безжизненно лежала на полу, а перед внутренним взором Элизабет промелькнуло ее будущее. Хеннинг в тюрьме, двое их сыновей растут без отца. Семья опозорена. Она не могла этого допустить. Хеннинг слаб, но Элизабет сильная.

Она прошмыгнула в прихожую, мимо кухни. Открыла и с грохотом захлопнула входную дверь, прежде чем броситься к Хеннингу.

– Встречу в издательстве отменили, вот я и решила помочь Лоле убраться… Боже мой, что тут произошло?

Неподвижный, как статуя, с серо-белым лицом, Хеннинг стоял над телом Лолы.

– Она… упала, – сказал он со слезами в горле.

По полу были разбросаны синие тетради.

– Мы… мы спорили о ее дневниках. Я прочитал, что она написала… фантазии, дикие фантазии обо мне, которые могут быть неверно истолкованы, если попадут не в те руки.

Элизабет спрашивала себя, заметил ли Хеннинг отвращение на ее лице.

– Бери тетради и уходи. Уничтожь их, об остальном я позабочусь.

– Но…

– Делай что говорю, – прошипела Элизабет. – Убирайся отсюда и уничтожь дневники.

Хеннинг, кивнув, собрал тетради на полу и выбежал из квартиры. Элизабет огляделась. Нужно замести следы. Ничто не должно указывать на мужа.

На газовой плите стояла сковородка с маслом. Пламя уже лизало ее содержимое, поэтому Элизабет решила ее снять… И вскрикнула, когда кто-то схватил ее за лодыжку.

– Хеннинг… – пробормотала Лола и села. Потом схватилась за голову: – Он ударил меня.

– Он ушел, – выдавила из себя Элизабет. Она задыхалась от ярости.

Лола с трудом поднялась на ноги и поковыляла в спальню, к коробке на кровати. Коробка была цвета хаки и довольно большой. Элизабет пошла следом и с любопытством вытянула шею, когда Лола открыла крышку. В коробке лежал пистолет.

– Он украл их.

– Что украл? – Элизабет сделала вид, что не понимает.

Ярость накатывала волнами. Элизабет не знала, как справиться с переполнявшими ее чувствами. Она все еще любила Лолу.

– Мои тетради… книги, – процедила сквозь зубы Лола. – Мне жаль, Элизабет, но я заявлю на Хеннинга в полицию.

И она похромала обратно на кухню.

Элизабет снова посмотрела на пустую коробку и пистолет. Времени на размышления не оставалось. Все было кристально ясно – и одновременно туманно. Правая рука сама потянулась к оружию. Элизабет оставалось только взять его и выйти на кухню.

Лола стояла с телефонной трубкой в руке и набирала номер полиции. Не дрогнув ни единым мускулом лица, Элизабет подняла пистолет и спустила курок. Два раза.

Лола рухнула на пол.

Элизабет протерла пистолет подолом своей юбки, положила рядом с Лолой, вылила масло из сковороды на кухонный стол, плиту и газовое пламя.

Выходя из квартиры, она слышала страшный треск. Это сгорала в огне пожара память о Лоле.

Если Элизабет и остановилась, вспомнив о Пютте, то только на секунду. Что сделано, то сделано. Возвращаться поздно.

– Все эти годы я думал, что это я убил Лолу. – На лице Хеннинга, покрытом красными пятнами, блестели крупные капли пота.

Элизабет как будто вся сжалась.

– Я… я не могла сказать тебе правды. Ты бы бросил меня. И я не хотела в тюрьму. Поэтому и не разуверяла тебя. Нам повезло, что это не имело последствий. Полиция не проявляла особенного рвения. Кого интересует смерть таких…

– Каких? – переспросила Луиза сквозь стиснутые зубы. – Папа была достойным человеком. И я всегда считала, что ее убил Хеннинг.

Она опустилась на стул. Потом подняла пистолет и направила на Элизабет.

– Это тебя я должна была ненавидеть все эти годы. Вас обоих. Я рада, что убила твоего сына и твоих внуков, Элизабет. Ты слышишь, что я говорю?

Та молча закрыла ладонями лицо. Патрик сжал руку Эрики.

– А Рольф? – спросил он Луизу. – За что ты убила его?

Луиза опустила пистолет и непонимающе посмотрела на Патрика:

– Я не убивала Рольфа.

– Кто же тогда? – Лицо Патрика выражало растерянность.

– Я застрелила только Петера и мальчиков, потому что их любил Хеннинг. И Сесилию, чтобы проникнуть в эту семью. У меня не было никаких причин убивать Рольфа.

Луиза поднялась со стула и встала за спиной Элизабет, которая все сильнее сотрясалась в рыданиях.

– Папа любила Хеннинга, а тот предал ее. Но убила ее ты. Ты, Элизабет, сделала это.

Она приставила