и учить их, а не вести против них войны, успех которых непременно будет эфемерным. Военные крестовые походы потерпели поражение, и потому на смену им должны прийти крестовые походы, несущие свет образования, чтобы с его помощью завоевывать умы и сердца.

Бэкона, который принадлежал к францисканцам-спиритуалам, охватывало чувство гнева и возмущения при виде столь бессильного христианства, неспособного организовать поход подобного рода. Рим и курия, монашеские ордены все были вконец продажны; гордыня, алчность, разврат владели всем клиром. Именно totus clerus, как подчеркивал Бэкон. Князья и миряне были столь же продажны, постоянно воюя друг против друга. Не избежал этой участи и Парижский университет.

Все это требовало очищения христианства, и в первую очередь самого обучения. Университеты должны были избавиться от греха содомии и уволить всех профессоров-гомосексуалистов. Теология также нуждалась в очищении; среди ее семи смертных грехов была сосредоточенность на формальной философии и пренебрежение естественными науками, филологией и критикой текста. Два последних предмета были важны для эсхатологии, поскольку следовало проанализировать каждое слово и слог в Библии, которые были ключами к истории и будущему церкви от начала до конца времен.

Бэкон придерживался точки зрения францисканцев-спиритуалов на исторический процесс. Настал момент, когда апокалиптические пророчества были оставлены ради астрологии. Этот тренд начал проявляться во все большей степени среди францисканцев, так как астрология, как они полагали, используя науку как свою служанку, могла с уверенностью предсказывать будущее.

Начиная с XII в. астрологические идеи и практики, которые или достались в наследство от Античности, или имели арабские и еврейские корни, буквально наводнили Западную Европу. Гороскопы составляли астрологи всех религий, включая представителей secta Christi, впервые описанную Бэконом, и secta Catholicorum, о которой рассказывает Пьер Дюбуа, известный французский памфлетист и ученик Сигера Брабантского. Время возвышения и падения христианского Запада были предметом самых серьезных расчетов. Представляется естественным включить в число учеников этих предсказателей тех одержимых этой идеей мыслителей XIII в. и далее, вплоть до Ницше и Шпенглера; все они рассчитывали время существования различных культур, мировых империй и западной цивилизации. К примеру, астролог и врач Пьетро д’Абано, получивший образование в Константинополе и Париже и принесший философию аверроизма в Падуанский университет, указывал, что Сократ, Платон и Аристотель, не упоминая многих поэтов, процветали под знаком планеты Меркурий. Чекко д’Асколи составил гороскоп Христа, утверждая, что весь его жизненный путь, включая его Страсти, определяли звезды и что все происходило независимо от его свободной воли. Это была радикальная, «научная» астрология, для которой было характерно агрессивное антихристианство и антикатолическая направленность. Пьетро д’Абано категорически заявил, что не может быть такого понятия, как «пророчество», так как природа следует своим неизменным законам, которые могут быть поняты учеными, и прежде всего астрологами. Отсюда следовало, что чудеса невозможны, и никто не мог утверждать, что он обладает властью творить чудеса, что подрывало основы папства и церкви. Астрологи не были «лжемагами», но людьми, понимавшими законы природы. Для них все те, кто практиковал «ложную магию», были связаны с религией, любого вида религией. Церковь и духовенство, со своей стороны, были готовы доказать, что в действительности магами и колдунами были сами ученые и астрологи, что было делом довольно затруднительным, так как сам клир был глубоко вовлечен в занятие алхимией, астрологией и черной магией. «Правые» астрологи, включая Бэкона, имели иной взгляд на астрологию. Бэкон надеялся точнейшим образом вычислить время окончательного падения ислама и составить новый реформированный по астрономическим принципам календарь.

Научные исследования Бэкона и его взгляды основывались на убеждении о неизбежности наступления новой и последней эры; он имел в виду эру господства духа. Это будет делом рук «духовного человека», который подвергался преследованиям еще с доисторических времен. И для Бэкона это был не кто иной, как естествоиспытатель, подлинный ученый. Именно он был призван просветить церковь и мир. Бэкон верил, что новое зажигательное стекло было изобретено «Божьей милостью», что указывает на фундаментальный переворот во взглядах людей. Прежде по милости Бога правили императоры, короли и папы. Теперь их место заняли машины. «Духовный человек», ученый, явил всем истинное «чудо» техники.

Джованни де Донди (родился в 1318 г.), профессор астрономии в Падуанском университете и профессор медицины во Флорентийском (его отец был врачом и профессором университета в Падуе), потративший десять лет на создание часов с особым механизмом, писал: «Нас каждый день окружают вещи, на которые мы смотрим как на чудо, когда мы начинаем пользоваться ими, они уже не кажутся нам таковыми, а становятся понятными и обыденными. Меня не переполняют, как прежде, чувства восхищения и ужаса перед чудесами; я уже научился рассуждать о том, что я вижу, и больше не позволяю себе удивляться без всякого повода».

Известный современник де Донди епископ города Лизьё Николай Орем (умер в 1382 г.) резко обличал астрологов в своих трудах, написанных на французском, его родном языке, на который он переводил научные сочинения Аристотеля. На протяжении всей своей жизни он боролся с «ошибочной верой в чудеса», присущей простому народу. Он критиковал стремление человека во всем видеть чудеса, давать свободу воображению и фантазии. Этот просвещенный прелат порицал клириков, стремившихся во всем необычном видеть чудо, а также тех из них, кто обманывал простой народ хитроумно подстроенными чудесами с целью раздобыть денег для содержания своих церквей. Орем настаивал на необходимости исследовать тайны природы и рационально рассматривать события, описанные в Библии, в частности в Евангелиях, и христианскую веру в целом. «Все содержащееся в Евангелиях в высшей степени разумно (rationabilissima)». Из этого можно сделать вывод, что критика культа чудес зарождалась в рамках средневековой теологии и обучения. Она была подхвачена позднее деятелями Реформации, представителями просвещения. С одной стороны, были объяснимые с научной точки зрения «чудеса природы», а с другой – «иррациональные» чудеса старой церкви, суеверия непросвещенного народа.

Вернемся к Роджеру Бэкону. Францисканец из Оксфорда выступал как против суеверий масс, так и против враждебного отношения к научным воззрениям преподавателей Парижского университета. Он призывал к эмпирическим исследованиям природы и побуждал ученых к проведению экспериментов, хотя он сам не смог достичь каких-либо результатов в этой области. Нам важно понимать, что научный эксперимент в то время ассоциировался с магией и колдовством; все поставленные опыты были в духе доктора Фауста, во время их проведения призывали добрых и злых духов и произносили магические заклинания.

У Бэкона было свое представление о техническом мире будущего. Он видит его таким: суда без гребцов, подводные корабли, «автомобили», летающие по воздуху машины; небольшие механические приспособления, которые позволяют бежать из тюрьмы, магические кандалы (для узников), приспособление для хождения по воде. Его