Шрифт:
Закладка:
У меня есть выступ на макушке, как гребень. Я могу нащупать его. Он идет прямо от линии роста волос. Его верхушка заметно выступает. Длиной он около десяти сантиметров. Интересно, не может так проявляться дефект мозга?» Среди других возможных причин своих отклонений он называл то, что мать уронила его вниз головой, когда он был маленьким, то, что она курила во время беременности, а еще упала с лошади.
«Я извел чуть ли не целый карандаш, пока делал пометки в «Сломанном мозгу» у Рейна, – это самая ценная для меня глава. Например, он говорит: «Зерна греха сеются на самом раннем этапе жизни». Смена мест работы у психопатов и лиц с антисоциальным расстройством личности: мне кажется, я вписался бы в любую среду, смог бы работать в любой ситуации – как хамелеон».
Еще один интересный вывод был сделан в ходе нескольких исследований, посвященных связям между системой нейротрансмиттеров мозга (особенно дофамина, уже упоминавшегося выше) и зависимостями (неспособностью управлять своими желаниями относительно определенного поведения). Мозг психопата стремится к получению вознаграждения вне зависимости от его потенциальной цены. Иными словами, они могут сознавать последствия, но тяга к вознаграждению перевесит. У таких людей гиперреактивная дофаминовая система, или избыток дофамина.
«Интересно, попадаю ли я в категорию обладателей гиперреактивной дофаминовой системы, – говорит Рейдер. – Я никогда не принимал наркотиков, пил только ради компании, не увлекался азартными играми и практически всегда ставил семью превыше моих опасных зависимостей. Эти зависимости были у меня всю жизнь. Они шли со мной рука об руку. Когда у нас, на севере от Парк-Сити, открыли «Грейхаунд-парк», я увлекся собачьими бегами. Я читал книги о них, собирал разные данные, вел графики и таблицы по каждой собаке. Я откладывал по нескольку долларов, чтобы поставить на скачки, и это удавалось мне с большим трудом. Деньги на домашнее хозяйство были у Полы, и она выдавала мне понемногу – точно так же в детстве я получал карманные деньги. Поэтому мне приходилось как-то выкручиваться. Главное тут: я тогда не работал. И у меня было свободное время.
Здесь [в тюрьме] я читаю книги, которые считаю своей «коробкой с печеньем». «Девушка с татуировкой дракона» и весь этот цикл, это мои книги из «коробки с печеньем». Они как бабушкино печенье с шоколадной крошкой в банке [и их нельзя брать]. «Нет-нет, Джонни, только не ешь». Наверное, мне не стоило читать эти книги, потому что в них полно секса и садомазо, но [я думаю, что] читать иногда не страшно.
В книге Рейна меня очень заинтересовало поведение в поисках вознаграждения. Оно есть у нас всех, но подлинные психопаты не могут отказаться от него, словно наркотик подталкивает их к греху и преступлению. Мое внимание привлекло вознаграждение в виде денег или удовлетворения желаний. Наверное, именно так происходит у игроков. [Они] не могут сказать нет или просто уйти, или продать свою ферму, чтобы получить больше денег и выиграть еще больше. Может, полосатое тело у меня в мозгу больше, чем у них?» (Полосатое тело – это участок мозга, задействованный в системе вознаграждения.)
Однако были в книге Рейна и наблюдения, с которыми Рейдер не соглашался.
«Рейн упоминает, что хладнокровные убийцы «никогда не потеют», но я могу по опыту сказать, что сильно потел. Я даже волновался, как бы полиция не нашла капли моего пота и не установила по ним ДНК, но во время убийств я просто обливался потом, и еще [от возбуждения] когда проникал в чужие дома. При стрессе я ужасно потею, но размышляю по-прежнему ясно и ничего не упускаю из внимания. Могу сказать, что с каждым разом я нервничал меньше и больше контролировал ситуацию. Возможно, автор имел в виду способность сохранять ясное мышление в условиях стресса, когда говорил, что такие люди «никогда не потеют». Я-то потел.
Рейн упоминает, что большинство жестоких преступников в детстве подвергались насилию или же ими пренебрегали. Я не подвергался насилию ни в какой форме. Однако насчет пренебрежения я не так уверен. Бывали моменты, когда мама не приходила на школьные праздники, а отец постоянно отсутствовал дома, потому что работал на двух работах. Я не вписываюсь в типичный образ серийного убийцы. Большинство терпело насилие со стороны отца или матери, или еще что-нибудь в их детстве было ненормально. Но мои родители оба любили меня и никогда не притесняли.
Сейчас я много думаю о том, что в моем детстве посеяло те семена зла, – может, что-то в моем воспитании? Это приводит меня к мысли, что предрасположенность к насилию должна столкнуться с каким-то социальным аспектом, чтобы активироваться. Поскольку я уже связывал себя и фантазировал в этом направлении, книга с жертвами Глатмена запустила у меня тему бондажа и навсегда запечатлела [изображения перепуганных женщин] у меня в мозгу. Каким-то образом все мои жертвы попадают в этот застывший кадр. Я тоже, как Глатмен, делал фотографии, а в детстве увлекался завязыванием узлов, собиранием веревок и «петлями висельника».
Способность чувствовать
«Меня очень встревожила стрельба в Туссоне [убийство конгрессмена Гарбиэль Джиффордс]. Почему я могу испытывать нормальные человеческие чувства, огорчаться, плакать, притом что я сделал то, что сделал? Мне кажется, именно этого многие люди, близкие ко мне, не могут понять. Я тоже не понимаю. Общество должно дать таким как я возможность обращаться за помощью, и чтобы нам не задавали вопросов.
Надеюсь, когда выйдет эта книга, ключ уже будет найден, и он поможет другим, кто изучает разум преступников, лучше нас понимать».
Эпилог
Поворотный момент
Такое безумие – постоянно переключаться между гранями куба.
Все время нашего общения мы с Рейдером играли в шахматы. Мы отправляли свои ходы друг другу по почте. Он предупреждал меня, что положил глаз на ту или иную мою фигуру. Он стремился победить. Ему нравилось ощущение контроля. Я даже знала, что он рассматривал жертв как пешек в своей игре. Они были «объектами» для получения разрядки, а «разрядка должна быть достигнута».
Однако, победил он или нет, последнее слово останется за мной.
Путь жизни, путь смерти
Думаю, увлечение Рейдера бондажом, сексом и смертью началось как реакция. Его ранние воспоминания, на удивление живые, указывают на проблемы с женщинами, имевшими над ним власть. «Я помню несколько доминирующих
