Кейт вспомнила обширное и экстравагантное меню, а также желание лорда и леди Блексфорд привезти живых птиц для гостей рождественской вечеринки. Она надеялась, что удастся поймать всех разбегающихся птиц – Лауре не нужен дополнительный стресс из-за поиска еще одной поставки накануне Рождества.

Раздался крик:

– Одна куропатка в «Грушевом дереве»!

В кафе началось мельтешение курток и рук, крики и визги, душераздирающий скрежет сорока пяти стульев по полу.

Посетители кафе, до этого спокойно наблюдавшие за суматохой через окна, пулей вылетели за дверь на лужайку.

Сквер на площади превратился в эдакий цирк с домашними птицами: около тридцати беглых куропаток скакали среди мужчин, женщин и детей в резиновых сапогах и шапках с помпонами.

Кейт мгновенно вспомнила, что Мэтт панически боится птиц. Она надеялась, ему удалось выбраться из кафе. Но в толпе его не было. Кейт начала пробираться через сквер, снег, людей и птиц к кафе.

– Кто-нибудь видел Мэтта? – крикнула она на ходу.

Никто не видел. Кейт вошла в опустевшее кафе. На полу грязь, стулья в спешке перевернуты, столы сдвинуты с мест. Из опрокинутой чашки на пол капал латте.

– Мэтт? – тихо позвала Кейт.

Ответа не последовало.

– Мэтт, ты здесь?

На этот раз она уловила шепот, доносящийся из-за стойки. Кейт раздвинула тарелки с песочным печеньем и пирогами и заглянула за прилавок.

Там, под кофеваркой, между огромным баком с порошком для горячего шоколада и коробкой посуды для еды навынос втиснулся Мэтт. Он был бледным. Бледнее, чем обычно.

Мэтт умоляюще посмотрел на Кейт и неуловимо кивнул в сторону полки под кассой, где куропатка с удовольствием поглощала кусок шоколадного пирожного, который Карла припрятала для перекуса. Куропатка удовлетворенно кудахтала.

Как можно тише Кейт расстегнула и сняла с себя пальто. Осторожно обойдя стойку, она оказалась перед Мэттом. Ее резиновые сапоги ужасающе скрипели. Мэтт вжался в полку. Если бы туда можно было залезть, он бы залез. Касса и куропатка под ней находились слева от Кейт.

Как испанский матадор, она широко распахнула пальто и одним быстрым движением, согнувшись, накинула его на куропатку, а затем выпрямилась, держа добычу в руках.

Кейт чувствовала, как мечется птица, которую та аккуратно прижимала к себе и своему скачущему сердцу. Она осторожно вышла из кафе и перенесла свою добычу к грузовику, затем передала водителю вместе с пальто. Он с благодарностью забрал птицу. Чуть меньше работы Лауре.

Быстро развернувшись, Кейт отправилась обратно в кафе.

– Эй! – крикнул ей вслед водитель. – Не хочешь забрать пальто?

Все, что Кейт сейчас хотела, – это убедиться, что с Мэттом все в порядке.

– Просто оставь на скамейке! – крикнула она. – Спасибо.

Затем вернулась в кафе и закрыла за собой дверь.

Мэтт неуверенно выбрался из-под прилавка.

– С тобой все в порядке? – спросила Кейт.

Какое-то время Мэтт не отвечал. Он провел ладонью по волосам. Его руки дрожали.

– Все хорошо? – снова спросила она.

Мэтт кивнул.

– Ага, – неуверенно ответил он, – все в порядке. Спасибо.

– К вашим услугам!

Она не знала, что еще сказать. Не думала о том, что произойдет после того, как унесет птицу. Она вообще не думала.

Толпа снаружи поредела. Многие птицы успешно обрели свободу, но часть все же собрали и поместили обратно в уцелевшие клетки, пока Барри и Эвелин быстро сколачивали сломанные во дворе «Герцогского шлема».

С помощью бревен Энди грузовик выехал с заснеженной обочины и направился в сторону поместья. Энди предложил водителю ехать за ним, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности.

Кейт с Мэттом неловко стояли друг напротив друга.

– Я серьезно, – повторил Мэтт. – Спасибо. Ты знаешь мои отношения с птицами.

Кейт знала его отношения с птицами. Мэтт испытывал перед ними патологический страх с тех пор, как в детстве случайно разворошил гнездо сороки и был так яростно атакован, что упал с дерева. У него на лбу до сих пор оставался шрам от клюва, и когда Мэтт злился или нервничал, тот наливался серебристо-розовым цветом. Сейчас он был именно такой.

Мэтт сделал шаг вперед, и Кейт застыла.

– Кейт, – начал он, – о Саре…

– Не хочу вмешиваться, – перебила его Кейт. – Желаю вам обоим всего наилучшего. Правда.

Кейт повернулась, чтобы уйти, но Мэтт подошел к ней и развернул к себе.

– Не уходи.

– Что?

– Я не имею в виду сейчас. Конечно, ты можешь идти, в смысле, выйти из кафе. Я имею в виду… – Он нежно взял Кейт за руку. – Не уезжай из Блексфорда.

Кейт не знала, что ответить. Сердце бешено колотилось. Если кто и мог упросить ее остаться, так только он. И было проще всего в мире остаться рядом, как раньше. Лучшими друзьями. Но Кейт всегда будет думать о нем. Всегда тосковать. И сердце будет обливаться кровью каждый раз при виде счастливого Мэтта с Сарой, втайне желая оказаться на ее месте.

Она хотела отступить, но он крепче сжал ее руки.

– Пожалуйста, не уезжай.

Кейт посмотрела на него. Фонарики на елке отражались янтарными крапинками в его карих глазах с длинными светлыми ресницами. Взгляд блуждал по веснушкам на его щеках и веках.

Мэтт наклонился, и она его не остановила. Их губы встретились. Мягкие, неуверенные, такие знакомые, но неизведанные, как обещание, ждущее своего выполнения. По коже Кейт побежали мурашки. В животе тянуло. Под закрытыми веками мелькнула череда воспоминаний. Тоска. Мучительное желание. Мэтт заключил ее в крепкие объятия, и Кейт растворилась в них. Она так мечтала оказаться здесь. И большего всего на свете она хотела, чтобы он мечтал о том же.

Грузовик снаружи дал задний ход, Кейт внезапно пришла в себя и оттолкнула Мэтта.

– Я не могу! Не могу так. Как же Сара?

Нельзя становиться любовницей второй раз за неделю!

Кейт выскочила из кафе, оставив фотоаппарат на стойке, а дверной колокольчик яростно звенел ей вслед. Она забыла забрать пальто со скамейки, не слышала людей, кричавших ей «Привет!», не замечала ни холодного ветра, пронизывающего ее через свитер, ни слепящего инея. Она слышала, лишь стук собственного сердца и шум в голове…

Кейт шла стремительно, по сугробам, по траве, через сквер, по переулку. Она не замедлялась, пока не подошла к входной двери. Оказавшись внутри, Кейт захлопнула за собой дверь, сбросила сапоги и рухнула на диван у кухонного стола.

Она долго лежала, размышляя. Голова кружилась. Он по-настоящему хотел ее поцеловать? Или это реакция на столкновение с куропаткой? Что он имел в виду, когда просил остаться? Не хотел потерять старого друга? Или чувствовал нечто большее?