умеренным некоммунистическим партиям и всячески поощряли создание различных правительственных коалиций и объединение ведущих политических партий и движений во всевозможные народные фронты, стоявшие на демократических позициях. Такой политический режим, который в целом обеспечивал господство социалистических элементов в экономическом и общественно-политическом строе этих государств без тотального разрушения старой государственной машины и при сохранении «старого» парламентаризма, получил название «режим народной демократии». Советский Союз в тот период вёл себя в Восточной Европе крайне осмотрительно и явно не желал осложнений с Вашингтоном, Лондоном и другими мировыми игроками. Более того, такие режимы гипотетически могли существовать в форме нейтральных правительств без участия коммунистов, как это было, например, в Финляндии после отставки в марте 1946 г. президента Карла Густава Маннергейма и прихода на президентский пост премьер-министра Юхо Кусти Паасикиви. Однако опыт этой северной страны, где не было советских «оккупационных» войск, оказался неприменим к восточноевропейским странам, где постепенно, но неуклонно стали преобладать значительно более радикальные формы социально-экономических и политических трансформаций.

Между тем ряд современных авторов, в частности известный российский историк Л.Я. Гибианский,[351] несколько по-иному трактуют характер произошедших изменений и утверждают, что: 1) в отличие от руководителей союзных держав советское политическое руководство, прежде всего И.В. Сталин, ещё задолго до конца войны намеревалось занять и закрепить лидирующие позиции во всём этом обширном регионе и поэтому вполне сознательно и практически сразу приступило к его советизации; 2) сам процесс советизации в зависимости от соотношения внутренних и внешних факторов проходил очень неравномерно, и условно можно выделить три группы стран «советского блока», где становление режимов «народных демократий» проходило либо при активной советской поддержке, но на собственной базе (Югославия, Албания); либо при преобладающем советском вмешательстве (Польша, Румыния, Болгария); либо при решающем советском влиянии, но в сочетании с таким же сильным влиянием национальных общественно-политических сил (Венгрия, Чехословакия).

Такой же принцип «трёхступенчатой» классификации был применён и при анализе самих режимов народных демократий: в зависимости от того, какое положение занимали коммунисты в этих странах вплоть до конца 1946 г., выделялись три типа таких режимов и говорилось о том, что их существование значительно усложняло сам процесс формирования «советского блока», поскольку до начала 1947 г. Москва продолжала проводить дифференцированную политику в отношении всех стран Центральной и Юго-Восточной Европы, ориентируясь на разные сроки их советизации. При этом упомянутая выше группа авторов, тот же Л.Я. Гибианский, довольно критически оценивали концепцию своих оппонентов (Т.В. Волокитина, И.И. Орлик[352]), утверждавших, что вплоть до середины 1947 г. И.В. Сталин якобы допускал развитие всех «просоветских» стран по «национальному» (более демократическому) пути к социализму, поскольку на деле формула «несоветского пути» означала «растянутую советизацию» и имела сугубо «камуфляжный смысл».

ПОЛЬША. Не будет преувеличением сказать, что по целому Ряду причин в планах советского политического руководства неизбежное восстановление польской государственности занимало особое место. Поэтому с момента вступления Красной армии на территорию этнической Польши национально-освободительные группировки, ориентированные на эмигрантское правительство в Лондоне, ушли в подполье и реальные рычаги власти по мере продвижения советских войск передавалась в руки Крайовой Рады Народовой (КРН), которая была создана в самом начале января 1944 г. из представителей ряда влиятельных политических партий (ППР, ППС, ПСЛ, ПСД, ПТ) и крупных профсоюзных и общественных организаций. Главой Краевой Рады стал Болеслав Берут — один из лидеров Польской рабочей партии (ППР), ставшей прямой наследницей Коммунистической партии Польши, распущенной Коминтерном ещё в 1938 г. На первом заседании КРН были приняты два важных документа: Декрет о создании Армии Людовой, которую возглавил генерал брони Михаил Роля-Жимерский, и Декларация о военно-политическом союзе с СССР в борьбе с нацистской Германией. Кроме того, на том же заседании пост председателя КРН был преобразован в пост президента Польской республики, который автоматически занял Болеслав Берут.[353]

В начале июля 1944 г. в Москве состоялось совещание с участием И.В. Сталина, Г.К. Жукова, Б. Берута, Э. Осубка-Моравского и М. Роля-Жимерского, на котором было принято решение о переезде КРН в польский город Люблин. Именно здесь спустя две недели на базе Краевой Рады и Союза польских патриотов, созданного в Москве ещё в начале марта 1943 г., был образован Польский комитет национального освобождения (Люблинский комитет), преобразованный в самом конце декабря 1944 г. во Временное польское правительство, которое возглавил лидер польских социалистов Эдвард Осубка-Моравский.

Естественно, польское эмигрантское правительство, находившееся в Лондоне, которое после очень странной гибели генерала брони Владислава Сикорского в июле 1943 г. возглавил Станислав Миколайчик, отнеслось к ставленникам Москвы крайне враждебно и тогда же в пику КРН объявило о создании собственного представительного органа — Рады Едности Народовой (РЕН). Однако уже в октябре 1944 г. премьер-министр У. Черчилль и министр иностранных дел А. Иден, прибывшие на переговоры в Москву, привезли с собой в советскую столицу трёх представителей «лондонского кабинета»: премьер-министра Станислава Миколайчика, министра иностранных дел Тадеуша Ромера и министра без портфеля Станислава Грабского. Советский лидер любезно «устроил» польским визитёрам встречу с лидерами Люблинского комитета Болеславом Берутом и Эдвардом Осубка-Моравским, по итогам которой был достигнут долгожданный компромисс о создании на базе двух правительств нового коалиционного кабинета, что позднее де-юре будет закреплено в решениях Ялтинской союзной конференции, прошедшей в феврале 1945 г. в Ливадийском дворце. Причём, по информации историков (В.С. Парсаданова[354]), абсолютная недоговороспособность большей части польского эмиграционного правительства и упрямство У. Черчилля настолько надоели президенту Ф.Д. Рузвельту, что во время самой конференции тот выступил в поддержку И.В. Сталина и создания коалиционного правительства на условиях советской стороны. Правда, большая часть членов эмигрантского правительства вновь не признали этот компромисс, С. Миколайчик был тут же изгнан из состава «лондонского кабинета», и новым его главой стал непримиримый антисоветчик Томаш Арцишевский.

В конце июля 1945 г., как и было оговорено в Ялте, в Варшаве был сформирован коалиционный кабинет — Временное правительство национального единства, в состав которого вошли по шесть представителей от Польской рабочей партии («Польска партия работниче»), Польской партии социалистов («Польска партия социалистичне») и Польской крестьянской партии («Польска стронництво людове»), а также два представителя от Польской демократической партии («Польска стронництво демократичне»). Главой нового правительства стал лидер польских социалистов Эдвард Осубка-Моравский, а посты двух вице-премьеров заняли лидер польских коммунистов Владислав Гомулка и глава «крестьянских демократов» Станислав Миколайчик. Кроме того, в состав руководства КРН в качестве двух вице-председателей были введены смертельно больной Винценты Витос и Станислав Грабский. Через пару дней новое польское правительство было признано всеми великими державами, в том числе США, Великобританией, Францией и Китаем, а СССР лишь подтвердил своё прежнее решение, озвученное ещё в январе 1945 г., когда Москва признала в