Благодаря этому комичному по своему результату случаю Цвейг задумал сюжет еще одного произведения на тему страшной войны. Он пишет психологический очерк, посвященный всевидящему могуществу «родины», в котором главный герой, художник Фердинанд, ненавидящий и презирающий войну, вынужден и в Швейцарии оказаться перед выбором, на своей шкуре испытать принуждение и честно решить, что лучше: покориться бессмысленному «долгу перед родиной» или вернуться к жене и своим не высохшим еще картинам в дом на Цюрихском озере. Рабочее название рукописи «Дезертир» по ходу завершения было изменено на окончательное «Dwang» («Принуждение»), а новеллу автор посвятил «Пьеру Жуву с братской дружбой». Художник Мазерель выполнил десять ксилографий к первому изданию 1920 года в «Insel-Verlag».

При внимательном прочтении новеллы каждый обнаружит в ней целый ряд фактов из биографии автора, его личные психологические переживания, испытанные не только в Рюшликоне, но и за все годы войны. Эти факты относятся и к его приезду с Фридерикой в Цюрих, к описанию природы за окном отеля «Belvoir», к визиту полицейского (в новелле это почтальон) с сообщением об истечении срока паспорта, к вручению уведомления о необходимости (еще в Вене) явиться на медицинскую комиссию для переосвидетельствования. Вот лишь несколько примеров из текста новеллы «Принуждение», которые и без дополнительных комментариев подтверждают то, о чем говорилось выше:

«Ему удалось, благодаря протекции, попасть с женой в Швейцарию; когда он переступил границу, кровь бросилась ему в голову… Месяцы протекли с тех пор, как бежал он от современности и людей, из воюющей страны, сюда, в Швейцарию; он чувствовал, как его истерзанная, израненная, подавленная болью и ужасом душа находит здесь успокоение и исцеление; чувствовал, как манит к себе ласковый ландшафт, как его чистые линии и краски зовут его, художника, к работе.

…Когда он пристально всмотрелся вниз, ему показалось, что в сером тумане, там, где кончается деревня и дорога короткими извилинами поднимается в гору, что-то медленно движется, не то человек, не то зверь… Беспокойство овладело Фердинандом. “Кто этот чужой? – подумал он. – Какая сила выгнала его в это утро, как и меня, из тепла и сумрака комнаты? Не ко мне ли он, и что ему нужно от меня?” Теперь, вблизи, сквозь рассеявшийся туман, он узнал его: это был почтальон.

…Пальцы порывались уничтожить этот твердый конверт, разорвать в клочья. Но странно: мускулы не слушались его. Руки оказывали сопротивление его воле; они не хотели повиноваться. И в то время как душа повелевала разодрать конверт на куски, дрожащие пальцы медленно вскрывали его. И там было то, что он знал уже: “№ 34.729 Ф. По приказу командира округа в М. вы приглашаетесь явиться не позже 22 марта в штаб округа для переосвидетельствования и установления вашей пригодности к военной службе”».

* * *

После вступления Соединенных Штатов Америки в войну (6 апреля 1918 года) всем, по мнению писателя Цвейга, у кого еще «не помутнело зрение и не испортился слух», стало очевидно неотвратимое поражение Германии и ее союзников. Тем не менее до последнего дня на Западном фронте во время «Стодневного наступления» продолжали умирать солдаты, а на территории относительно спокойных и мирных городов людей пугала и истребляла другая «война» – внезапно вспыхнувшая эпидемия испанского гриппа. Отречение Вильгельма II от германского трона и провозглашение Германии республикой во главе с социал-демократом Фридрихом Эбертом наконец-то привели мир к праздничному звучанию «барабанных палочек» – так называли даты долгожданной капитуляции 11/11/11, то есть 11 часов 11 ноября 1918 года. Когда «Великая война», как ее тогда называли, закончилась, ее ад остался в прошлом и «солдаты неприятельских армий обнимались и целовались»{308}.

За четыре года войны Стефан пополнил свою коллекцию рукописей романом Бальзака «Темное дело» с корректурой автора; фрагментом проповеди Жака Бениня Боссюэ, французского проповедника и богослова, размышлений Дени Дидро о воспитании, собственноручно им изложенных в письме к мадам де Форбах. Он также приобретет отрывок из комментариев к Библии Жана Расина, 23-го стихотворения Рембо и отрывок рукописи «Путешествие в Амазонию» Бернардена де Сен-Пьера.

В 1914 году для венского журнала «Deutscher Bibliophilen-Kalender» он написал свой первый текст на тему собирательства – статью «Коллекция рукописей как произведение искусства». А вскоре после окончания войны создал горькую статью «Границы поражения» о том, что жертвами этих бесчеловечных лет стали не только погибшие люди – поверженными оказались идеи братства народов, прогресса, культурных ценностей, гуманизма. Что права человека, его прежние ценности, взывание к нравственности, долгу и закону вмиг оказались поруганными и растоптанными у «границ поражения» прав каждой свободной личности.

Город Моцарта

Тот, кому лучше известна жизнь Моцарта, знает, насколько поверхностна эта легенда о вечно беззаботном любимце богов.

Стефан Цвейг. Из статьи «“Моцарт” Бела Балаша»

«Самое поразительное свойство натуры этого художника – страсть к познанию, неутомимая, неиссякаемая любознательность: словно демон, живущий в нем и стремящийся увидеть, узнать и пережить все жизни, превратил его в какого-то Летучего голландца, в неистового пилигрима, всегда находящегося в пути, странствующего по всем полям цивилизации; он неутомимо наблюдает и записывает; самые задушевные свои произведения он создает в дорожных гостиницах; он проглатывает книги на всех языках и судорожно собирает автографы (в красивом доме Цвейга на крутом холме, господствующем над городом Моцарта, собрана великолепная коллекция автографов), – и все это он совершает в лихорадочном стремлении проникнуть в тайны великих людей, великих страстей, великих творений, в жажде постичь то, что осталось скрытым от публики, то, в чем они никогда и никому не признавались. <…> Неслышным шагом бродит он вдоль опушки леса; перелистывая прекрасную книгу, он внимательно прислушивается и с бьющимся сердцем улавливает шум крыл, замечает смятые ветви, выслеживает дичь, что возвращается к себе в гнездо или в нору; жизнь его неотделима от жизни леса».

Дом «на крутом холме», о котором упоминает Ромен Роллан в предисловии к французскому сборнику новелл{309} Цвейга, – тот самый особняк желтого цвета в Зальцбурге, благополучно сохранившийся на холме Капуцинерберг и сегодня (точный адрес Капуцинерберг, 5), куда в мае 1919 года Стефан и Фридерика окончательно переехали после завершения капитального ремонта. Дело в том, что этот дом XVII века, называемый писателем «старинным курьезом», при покупке оказался «почти непригодным для проживания».

Сам по себе небольшой лесистый холм, расположенный на восточном берегу реки Зальцах, был обитаем с древних времен. В Средние века на нем возвели крепостные стены с артиллерийскими бастионами, дозорную башню и замок трубача, а в 1594 году князь-архиепископ Зальцбургский Вольф Дитрих фон Райтенау, великий архитектурный реформатор, построивший в городе много зданий в стиле барокко, которые