Алексей снял папаху и положил сбоку на застеленный цветастым ковром пол. Поток горячего воздуха колыхал изображение гостя, придавая чёрной фигуре призрачные очертания.

— Господин Ронин? — уже полностью развернул корпус к гостю барон и вгляделся в бородатый лик парагвайского владыки.

— Предлагаю обращаться просто по именам, — улыбнулся Алексей. — Мы же обе легендарные личности: вас монголы почитают, как «Бога Войны», и меня японцы окрестили очень похоже — Асуром, вечно воюющим демоном, восставшим против воли богов. Так что Роман Фёдорович, нам ли с вами кичиться громкими прозвищами?

— У вас, господин–товарищ Ермолаев–Ронин, слишком много обличий, — сквозь зубы выдавил Унгерн. — Уж и не знаю, какое истинное?

— Всё — театральные маски, — грустно усмехнувшись, отмахнулся Алексей. — Приходится играть сразу дюжину ролей в массе спектаклей. Этим вечером я выступаю в качестве демона–искусителя. Можете всерьёз не воспринимать облик геройского казака, но к словам лучше прислушаться.

— Звучит, как угроза, — вызывающе глянул в глаза опасного пришельца генерал.

— Рок судьбы, — подняв указательный палец, подправил формулировку наглец.

— А если я не верю в судьбу? — упрямо сжал тонкие губы бесшабашный барон.

— Ну вы же не станете плевать против ураганного ветра, — рассмеялся парагвайский шаман. — Я когда–то очень удивил отважных самураев. Позвольте бродячему факиру показать несколько фокусов из своего арсенала. Если желаете, считайте их забавными иллюзиями.

— А разве фокусы можно воспринимать по–другому? — прищурил глаз Унгерн.

— Я бы хотел, чтобы сотворённые миражи выглядели для вас пророческим видением.

Алексей взмахнул рукой, и со стола генерала птицей вспорхнула свёрнутая полевая карта. Широко расправив края–крылья, бумажная птица с шуршанием упала перед костром.

— Подойдите ближе к огню, Роман Фёдорович, присядьте, — гипнотическим тембром голоса поманил одинокого зрителя бродячий факир. — Я добавлю света, чтобы вам было виднее изображение на карте.

Унгерн криво усмехнулся, но внял зову факира. Фокус с летающей картой генерал разгадать пока не смог. В театральном действе появилась интрига.

Стоило барону присесть на корточки перед развёрнутой картой, как заезжий прохиндей взмахнул рукой, и пламя костра, жадно глотая внезапно возникший приток воздуха, взметнулось на метр вверх. За огненным пологом чёрная фигура слабо просматривалась, еле позволяя генералу заметить пассы шамана руками. Очевидно, парагваец являлся профессионалом своего дела, и Унгерну не удалось отследить, когда ловкач успевал подсыпать в бушующий костёр порции химического порошка. Унгерн втянул носом воздух, но шаманское зелье оказалось высокого качества — в юрте не чувствовалось посторонних запахов.

— Уважаемый, я вас не на пляску рук смотреть пригласил, — недовольно проворчал из–за алой пелены пламени факир. — Прошу обратить свой взор на карту.

Унгерн опустил глаза и удивился уже по–настоящему. Из–за каменного очага выползала жёлтая змейка из песчинок и клубочком сворачивалась в уголке карты.

— Как только Азиатская дивизия пересечёт границу Советской республики. — Горстка песка отделилась от клубка и тонкой змейкой скользнула на изображение монгольско–советской границы. — Вам по флангам нанесут удары две кавалерийские дивизии красных. — От песчаной горки на краю карты отделились ещё две змейки и оттеснили первую вглубь советской территории. — Прижмут к позициям пехотных дивизий красных, усиленных артиллерийскими полками и бронепоездами. — К имеющимся на карте добавились ещё змейки и, окружив первую в кольцо, перемешались в шевелящийся клубок. — Азиатская дивизия будет полностью истреблена.

— Откуда у красных появятся свободные дивизии? — не сразу поверил мистификатору генерал.

— Я их высвободил, — сложив руки на груди, заявил наглец. — Я увёл дивизии батьки Махно в Парагвай, а ещё снял угрозу большевикам с Польской границы. Не судите строго, генерал — в парагвайском крае очень люди нужны. Русская земля Сибирью не заканчивается. Когда–то ведь и в Забайкалье казаков не было, но ведь согнали китайцев и край подняли. Вот теперь черёд до Парагвая дошёл. А что земля южноамериканская далече расположена, так ведь и не на утлых деревянных стругах по сибирским рекам идём — на мощных железных судах по океанскому простору. Техника нынче другая, но душа казака всё так же воли просит. Тяготится под гнётом жить. Раньше царь с боярами казаков давили, теперь комиссары большевистские третируют — не бывать в старых землях вольницы казацкой, новые края осваивать надо.

— Зря ты, атаман, в ход истории вмешался, — сжав кулаки, посетовал генерал. — Не дал сотворить светлое царство в старых русских землях.

— Под руинами империи новый дом не построишь, — отрицательно покачал головой Алексей. — Веди казаков в свободные земли Парагвая.

Песочная змейка медленно поползла по карте вдоль обозначения Транссибирской железной дороги.

— Богдо–гэгэн согласен дать казакам пять тысяч лошадей, чтобы эвакуировать из Монголии семьи русских эмигрантов, — поделился результатами переговоров Кондрашова с продажным ханом Алексей.

— И хан предал, — заскрежетал зубами генерал.

— Не переживай, недолго монарху упиваться абсолютной властью, — усмехнулся Алексей. — Лошадей–то хан будет отнимать у простого народа, чем только ускорит революцию. Большевики поделятся запасами оружия с монгольскими повстанцами, а то и сами вмешаются в процесс отъёма власти у эксплуататоров. Не зря же комиссары привели конные дивизии через всю страну к границе?

— А если на пути большевиков встану я? — сквозь огненный занавес бросил гневный взгляд на парагвайского шулера генерал.

— Ну и зря сгинешь в чужом междусобойчике, — с сожалением вздохнув, пожал плечами Алексей. — А я надеялся, что вы, генерал, ещё за интересы русского государства повоюете.

— В Парагвае? — пренебрежительно фыркнул Унгерн.

— Для признанного защитника «жёлтой веры» сподручнее возглавить казачьи войска в Азии, — неожиданно предложил новый статус Алексей.

— Азии? — поднял брови Унгерн. — Что вы имеете в виду?

— Земли Монголии, Китая, Тибета, — стал загибать пальцы Алексей. — Часть Индии, в которой у народа буддизм в фаворе. Возможно, ещё страны Юго–Восточной Азии. В общем, всюду, где появится необходимость защиты свободы от кабалы японского милитаризма.

— Широ–о–кий размах, — выдохнув, по–новому взглянул на взбалмошного парагвайского атамана Унгерн.

— Грядут новые, ещё более разрушительные и кровавые, войны, — с грустью предрёк казацкий пророк. — Время мчится галопом, и нам надо бы успеть вскочить в седло, иначе окажемся под копытами. Генерал, не разменивайте жизнь на мелочь — вместе с казаками вас ждут великие дела.

— Господин Ронин, вы намерены сосредоточить в Парагвае всех казаков?

— Всех