Водитель поправил зеркало заднего вида и сердито посмотрел на них.

– Эй! – прокричал он. – Вы ведь знаете, что нам не положено трогать улики?

– Все в порядке, – отозвался Дин. – У нас есть предварительное разрешение.

– От кого?

– Э-э, от полковника… Сандерса.

– Что?

Сэм метнул в брата убийственным взглядом: «Какого черта?» Дин лишь пожал плечами и загнал лопатку в тонкую щель под крышкой ящика. Что-то громко треснуло внутри, петли тихо скрипнули, и крышка поползла вверх.

– Эй, ребята, вы ведь ничего не делаете с этим гробом? – крикнул водитель.

Не обращая на него внимания, Дин налег на лопатку. Сэм сел рядом, просунул пальцы под крышку, и поморщился от смрада, просочившегося наружу.

– Фу! – Дин отпрянул. – Да оттуда воняет!

Сэм пожал плечами и прикрыл нос. Фургон подскочил на выбоине, и запах стал еще сильнее. Не такой едкий, как вонь из братской могилы, но более насыщенный и пряный, как от вяленого мяса, хранившегося полторы сотни лет.

Сэм заглянул в гроб. Куча костей сбилась на одну сторону. Одно из ребер как будто запуталось в старых помочах с металлической пряжкой. Ржавый револьвер давным-давно начал разваливаться на части.

– О боже. Что это такое? – Дин рылся в грязных останках с видом ребенка, который расстроился, получив от Санты сломанную игрушку. Череп, валявшийся отдельно, он отложил в сторону.

Обломки костей да пара сбитых сапог – вот и все, что осталось от Джубала Бошана, не считая полуистлевших рваных лоскутов серой формы и нескольких медных пуговиц, рассыпанных как выпавшие зубы.

– Похоже, «Киндер-сюрприз» оказался без сюрприза, – усмехнулся Дин. – Где же петля?

– Ее здесь нет.

– Эй! – Водитель то и дело поглядывал на них в зеркало заднего вида. – Эй?

– Ну, и где же она тогда?

– Не знаю, Дин.

– Почему бы нам не спросить у Джонни Реба[90]? – Дин снова взял в руки череп Бошана и повернул лицом к себе, разглядывая его, как Гамлет. – Привет, Джубал. Где удавка, дружище? – Он бросил взгляд на Сэма. – Представь себе, тоже молчун оказался.

– Дин…

Но Дин уже не смотрел на него. Он впился взглядом в череп – вернее, в тонкие струйки дымчато-серого вещества, которые начали сочиться из пустых глазниц.

– Хм, Дин?..

Темная субстанция поплыла вверх – вяло, как будто пробуждаясь от долгого сна. Сэм с ужасом осознал, что в ее глубинах копошится что-то живое и опасное.

Моа.

Существо медленно и словно с любопытством кружило над головой Сэма, свиваясь в кольцо, которое, под впечатлением от последних событий, напомнило ему петлю. Казалось, будто каракатица выстрелила чернилами в воду… только чернила растекались не в воде, а в воздухе.

На мгновение существо изогнулось в форме вопросительного знака. А потом сжалось.

Сэм почувствовал сильную пульсацию в голове, как будто давление резко изменилось. Накатили тошнота и слабость, как при самом отвратительном желудочном гриппе.

– Не смотри. Закрой глаза, – сказал Дин.

– Не смотри?.. – Сэм выгнул бровь. – «В поисках утраченного ковчега»[91]?

– Черт возьми, Сэм!..

– Ладно, ладно, не смотрю.

– И не делай резких движений, – велел ему Дин. – Я думаю, оно еще только просыпается. Ведь оно столько лет просидело взаперти, в кромешной темноте. – Он следил глазами за перемещениями существа в воздухе. – Но довольно скоро оно поймет, что его потревожили, и разозлится.

– Уберу-ка я череп обратно, – добавил он.

– Хорошая идея.

Очень осторожно он положил череп в гроб. Моа потянулся назад, заползая в глазницы. Казалось, будто выбирая между нападением на чужаков и возвращением к человеческим останкам, служившим ей убежищем в течение последних ста шестидесяти лет, тварь предпочла то, что ей было давно знакомо.

До поры до времени.

– Какого черта?! – прорычал водитель из кабины. Он обернулся и бросил свирепый взгляд на братьев. – Весь фургон провонял!

– Извини, старик. – Дин попытался отшутиться. – Бобы на завтрак, будь они неладны.

– Нельзя же, в самом деле…

– Осторожно! – прокричал Сэм.

Водитель перевел взгляд на дорогу, но слишком поздно. До «Универсала», припаркованного впереди, прямо поперек двойной желтой линии, оставалось не больше шести метров, когда водитель ударил по тормозам. Фургон, все еще двигаясь со скоростью под сто километров в час, врезался прямо в бок легковушки, сминая ее полутора тоннами стали.

На мгновение весь мир стал красным. Затем, одно за другим, к Сэму начали возвращаться чувства. Он услышал звон битого стекла, и от удара они с Дином полетели вперед, ударяясь о металлические шкафы и канистры с химикатами.

На полу разлилась какая-то банка, наполняя воздух едкими парами формалина. Гроб, полный костей, тоже тронулся с места, и его по инерции, словно невидимой катапультой, швырнуло прямо на водительское сиденье. Лобовое стекло разлетелось вдребезги.

Из кабины донеслись вопли. Смутно, как сквозь дымку, Сэм видел, что черное облако обволакивает голову водителя и что-то делает с его лицом. Пристегнутый ремнем безопасности, водитель отчаянно дергался, размахивал руками, пытался освободиться.

Потом крики прекратились.

В воцарившейся тишине Сэм расслышал какой-то хлюпающий, причмокивающий звук, исходящий из передней части фургона. Постепенно до него дошло, что Моа все еще там, на лице водителя. В памяти вдруг всплыла бессмертная строчка из стихотворения «Ночь перед Рождеством»[92]:

«Окружал его голову, словно венок…»

Сзади звякнули осколки стекла и загремели инструменты. Дин с тяжелым стоном пытался встать на ноги.

– Сэмми? Ты в порядке?

– Да. – Впрочем, Сэм кривил душой. Плечо нестерпимо ныло, а правое бедро как будто молотили кувалдой. Тем не менее, превозмогая боль, он выбрался из-под завалов. – Пойду посмотрю, как он там.

Слегка прихрамывая, он двинулся вперед и осторожно подобрался к водительскому сиденью. Бросил взгляд в разбитое окно. Фургон столкнул «Универсал» в кювет, где тот и лежал, сплющенный в гармошку, а из-под капота с шипением вырывался пар. На боковой панели была сильная вмятина, но Сэм увидел, что в салоне никого нет. Видимо, тот, кто оставил машину на двойной сплошной, просто бросил ее и ушел.