Народная мудрость гласит: «Не пей, алкоголиком станешь!» И действительно, риск развития алкоголизма для лиц, регулярно закладывающих за воротник, прямо скажем, не нулевой. РИА Новости собрало статистику для России и нам сообщает: до 40% мужчин трудоспособного возраста и 15% женщин — «бытовые пьяницы», они потребляют алкоголь неумеренно, но не страдают физической зависимостью от него[250]. Цифры немаленькие, но не такие уж огромные: в «пивной» Чехии бытовых пьяниц среди мужчин не 40%, а 60%, да и женщины этой страны россиянок перегнали. Настоящих же алкоголиков, которые не в состоянии удержаться при виде стакана, в любой стране значительно меньше, чем простых пьяниц. В России патологическая зависимость от спиртного выявлена у 4–5% населения.

Надо сказать, цифры, отражающие масштаб алкогольной трагедии, в разных странах считают по-разному, что связано с различиями как научных, так и культурных традиций. Надежными мерами для оценки степени привязанности к алкоголю служат вовсе не пресловутые литры на человека в год, а результаты долгосрочных эпидемиологических наблюдений в регионах каждой исследуемой страны. Кстати, эпидемиологи отказались от диагноза «алкоголизм» еще в конце семидесятых и вместо него употребляют выражение «синдром алкогольной зависимости». Для определения бытового же пьянства используют американский стандарт диагностики в психиатрии DSM-IV[251], обращающий внимание на повторяющийся паттерн поведения, при котором человек продолжает регулярно прикладываться к рюмке, несмотря на осознание негативных последствий, причем не только для здоровья.

В соответствии с этой классификацией в 2004–2005 годах 5,3% населения США попадали в категорию бытовых пьяниц, а еще 4,4% страдали синдромом алкогольной зависимости. Поскольку жизнь длинная, риски оказаться в категории либо алкоголиков, либо бытовых пьяниц в течение хотя бы одного календарного года для жителя США гораздо выше. В этом случае «временных» алкоголиков в стране становится уже 12,5%, а бытовых пьяниц — 17,8%. Эти данные появились по результатам подробных опросников, с помощью которых были обследованы более семидесяти тысяч человек. Цифры десятилетней давности — самые свежие из доступных. Государственные программы такого масштаба недешевы и воплощаются в жизнь лишь при наличии соответствующей политической воли. По-видимому, в настоящее время приоритеты США изменились.

Cуществуют ли гены алкоголизма? Такая постановка вопроса в корне неверна. Лучше спросите, найдены ли геномные варианты, предрасполагающие к развитию зависимости от алкоголя или бытовому пьянству. Ответ на этот вопрос давно получен, и он положительный. Как показали результаты исследований идентичных близнецов, примерно 50% нашей склонности к злоупотреблению определяется генами и еще 50% — обстоятельствами жизни. О весомом вкладе генетического фона в социальный феномен пьянства говорят и эксперименты на лабораторных животных: путем подбора пар для скрещивания ученые вывели линии мышей и крыс, как чрезвычайно устойчивых к алкогольному соблазну, так и весьма падких на спиртное[252].

Подчеркнем: «гены алкоголизма» есть, но «гена алкоголизма», который можно было бы протестировать и получить точный ответ, грозит ли нам вытрезвитель, — нет. Все, на что наука способна сейчас, — указать на наличие таких вариантов, а затем пофантазировать на тему, как именно каждый из них повлиял на сложившийся фенотип. Процесс фантазирования ученые называют высказыванием гипотез. Каждый найденный генный вариант — пяток гипотез, а то и десяток. Взаимодействие пары генных вариантов между собой — еще пяток. На поведенческий паттерн потребления алкоголя, а также его метаболизм влияют сотни генных вариантов, и каждый из них взаимодействует с каждым, поэтому гипотез для проверки целое море. Про некоторые из них мы уже рассказали выше, о других напишем ниже[253].

Определить, есть ли склонность к излишней привязанности к алкоголю лично у вас, не так уж трудно и не требует экспериментов с зеленым змием. Генетики знают: для часто встречающихся хронических заболеваний с выраженной генетической компонентой анализ семейной истории работает так же хорошо, как и полигенные формулы вычисления риска. Иными словами, если о хмельных подвигах вашего дедушки до сих пор говорит вся деревня, от чересчур близких отношений с алкоголем вам лучше воздержаться.

Но все же давайте поговорим о генах, вносящих вклад в фенотипы алкогольной зависимости, а также простой невоздержанности. Лучше всего изучены генные варианты, напрямую влияющие на метаболизм алкоголя, в том числе активность уже описанных выше ферментов: алкогольдегидрогеназу (АДГ) и ацетальдегиддегидрогеназу (АлДГ). Так вот, ферменты группы АлДГ в нашем геноме кодируют целых семь генов, и каждый из них представлен двумя копиями, которые могут либо быть идентичными, либо содержать какие-то варианты. Один из них — вариант ALDH2*504K, также известный под названием аллель ALDH2*2 и номером rs671. При наличии даже в единственном экземпляре он определяет азиатскую флаш-реакцию, о которой мы уже говорили выше. Эта весьма неприятная физиологическая ситуация навсегда отвращает большинство носителей этого варианта от рюмки, и они остаются добровольными трезвенниками. Большинство, но не все — упорству человека пределов нет, поэтому среди азиатов время от времени находятся те, кто путем длительных тренировок все же преодолевает флаш-рекцию и допивается до чертиков. Японские ученые убедительно показали, что в период с 1970 по 1992 год население их страны путем регулярной тренировки успешно преодолело встроенные генетические ограничения на потребление алкоголя[254], — а все потому, что в этот период заметно возросло социальное давление, буквально заставлявшее офисных работников расслабляться по выходным в компании руководства. И только для достаточно редких случаев носительства сразу двух подпорченных копий гена ALDH2 вероятность развития алкогольной зависимости равна нулю. После первого же глотка они чувствуют себя ужасно и вынуждены немедленно покинуть банкетный зал.