— Я надежно сохраню для вас обеих договор, — говорит Теренция. — Ко мне она была более чем справедлива.

Бальбина влезла в долги, увлекшись игрой в кости, и не хочет, чтобы об этом узнал ее муж. Амару это больше чем устраивает при условии, что та сможет предоставить достаточный залог.

— Дай мне взглянуть на колье, — произносит она, смягчая приказ улыбкой.

Легкая гладкая цепочка скользит сквозь ее пальцы. Амаре недостает опыта, чтобы определить, покроет ли украшение сумму ссуды, но за подвеску с камеей наверняка можно будет что-нибудь выручить. Обмотав цепь вокруг шеи и заправив ее под шерстяной плащ, она протягивает Бальбине кошель.

— Можешь проверить, что здесь необходимая сумма, — говорит она.

Под взглядами Теренции и Амары Бальбина дважды пересчитывает монеты. Потом Теренция протягивает им на подписание таблички.

— Эта ставка намного лучше, чем по моей ссуде, — вздыхает она.

— Знаю, — говорит Амара. — Но на сей раз я больше рискую.

Она осознает, что совершенный ею поступок более чем рискован. Невозможно представить, какие последствия ждут ее, если Феликс однажды узнает о ее предательстве. Она твердит себе, что, выдав эту ссуду, лишь обеспечила себе подстраховку, способ подзаработать на случай, если Руфус ее подведет. Но в глубине души она понимает, что это лишь одна из причин, по которым она пошла на такой страшный риск. Правда в том, что ей нравится обманывать Феликса. При мысли о том, чтобы обвести его вокруг пальца, ею овладевает жестокая радость. С тех пор как умерла Кресса, враждебность между ними не ослабевала, и Амара твердо намерена победить в этой битве умов. «Я хитрее его», — думает она.

Амара поворачивается к Теренции.

— Мы обе доверяем тебе договор, — произносит она. — Пожалуйста, храни его как зеницу ока.

Она заблаговременно подкрепила их взаимное доверие, вручив Теренции пять ассов, но Бальбине об этом знать не обязательно. Если у этой азартной супруги есть хоть немного благоразумия, то она и сама подкупила торговку фруктами.

— Я верну колье, как только будут выплачены проценты по ссуде, — говорит она Бальбине, успевшей надежно припрятать кошель.

— Я в два счета расплачусь, — запальчиво отвечает Бальбина. — Мне просто не повезло, вот и все.

Никому не хочется задерживаться, и после короткого прощания Амара и Теренция выходят на улицу.

— Хорошо, что ты взяла колье, — говорит Теренция. — Нужно, чтобы ей изрядно повезло в кости, если она собирается выплатить всю сумму разом.

— Спасибо, что все устроила, — отвечает Амара.

— В следующий раз жду такой же ставки для себя, — говорит Теренция, торопливо удаляясь. — Твой хозяин — законченный скряга.

У пекарни на противоположной стороне улицы, делая вид, что стоит в очереди, дожидается Дидона.

— Спасибо, что подождала, — говорит Амара, подойдя к ней и переступая с ноги на ногу на холодном тротуаре. — Пожалуй, нам стоит что-нибудь перекусить.

— Как тебе только это удается? — отзывается Дидона. — Не понимаю, как у тебя нервы выдерживают.

Дидона и в самом деле выглядит более встревоженной, чем Амара. Сама же она рискует настолько сильно, что вместо страха испытывает пьянящее ощущение предательства. Дурачить Феликса еще приятнее, чем она ожидала.

— Все будет в порядке, — говорит она. — Руфус подержит залог у себя.

Именно от него она и получила кошель, полный монет, в качестве очередного доказательства любви. Амара сказала, что деньги нужны ей для наделавшей долгов подруги, и он поверил ей на слово. Ему не обязательно знать об этой стороне ее жизни. Ей не хочется полагаться на него во всем, поселившись в их любовном гнездышке; лучше, если у нее будет дополнительный источник заработка.

Дидона смотрит на нее странным взглядом.

— Что такое? — спрашивает Амара и, испугавшись, что цепочка виднеется из-под плаща, подносит ладонь к шее. — В чем дело?

Дидона смущенно качает головой.

— Ни в чем, просто… — Она нерешительно умолкает.

— Что?

Их очередь у прилавка почти подходит, и Амаре не терпится узнать, что тревожит подругу.

— Я тебя знаю и знаю, какое у тебя доброе сердце. Но иногда ты выглядишь такой холодной. Ты становишься похожей на… — Дидона снова осекается.

— На кого? — раздраженно спрашивает Амара.

— Ты похожа на Феликса, — выпаливает Дидона. — Прости. Но это правда.

Ее слова больно задевают Амару, но она не желает этого показывать.

— По-видимому, со временем все рабы уподобляются своим хозяевам, — говорит она, с напускным равнодушием вскинув голову. — По крайней мере, он знает толк в делах.

— Я не хотела тебя расстраивать, — произносит Дидона. Она знает Амару слишком хорошо, чтобы не заметить, что та обижена. — Ты никогда не станешь такой же жестокой… Я совсем не то имела в виду.

Они вынужденно прерывают разговор, подойдя к прилавку. Дидона покупает хлеб, не забыв взять немного на долю Фабии и Британники, у которых нет средств на еду. От расстройства, что ее сравнивают с Феликсом, Амара погружается в угрюмое молчание. Она понимает, что, обсуждая условия ссуды с Бальбиной, чувствовала себя совсем иначе, чем когда договаривалась с Марцеллой. «У меня нет выбора, — напоминает она себе. — Феликс свободен, а я нет».

Когда они снова выходят под открытое небо, начинается мокрый снег. Они поплотнее запахивают плащи, пытаясь защититься от сырости и холода, и торопливо шагают по скользкому тротуару. Амара в знак прощения берет Дидону под руку.

— Не понимаю, как можно подцепить кого-то в такую непогоду, — ворчит она.

— Разве ты не встречаешься сегодня с Руфусом?

— Это не важно. Феликс сказал, что если я не начну зарабатывать и в эти дни тоже, то он начнет брать с Руфуса вдвое. Не хочу обходиться ему еще дороже, это слишком рискованно. — Радостное возбуждение от успешной сделки уже спадает, и ее охватывает усталость. Руфус обещал, что купит ее, но у него находятся все новые предлоги для отсрочки. Теперь он обещает, что это случится в Сатурналии: во время торжеств его проступок наделает меньше шуму, что хотя бы отчасти утешит его родителей. Амара всей душой надеется, что он сдержит слово. Каждый новый день в услужении у Феликса камнем ложится на ее сердце. Какие бы чудеса хитроумия она ни проявляла, как бы часто ей ни удавалось его обмануть, вся власть принадлежит ему.

— Наверное, больше всего шансов у нас в термах. По крайней мере, клиентам не придется далеко идти. — Дидона тоже выглядит уставшей. Амара чувствует укол совести. В конечном счете у Дидоны гораздо больше причин для тревоги, чем у нее. Эгнаций стал приглашать их реже, Аврелий и Фуск так и не стали постоянными клиентами, а друг и бывший любовник Друзиллы Луций оказался сплошным разочарованием. Он по-прежнему платит за общество Дидоны в доме Друзиллы, но далеко не так часто, как Руфус. И больше ни разу не упоминал о поисках ее семьи.