«лепилами», то есть медиками, «практически здоровыми», довольно большими группами выводили из карантинного барака и отводили в административное здание на распределение по отрядам.

То, как это происходило со мною, очень поучительно…

Нас подвели к двухэтажному зданию и приказали стоять перед главным входом в двойной шеренге, внутрь заводили по пять человек, которых вызывал по списку Старший Нарядчик зоны. К примеру: зашло пять человек, остальные ждут строем, вышли четыре, Старший Нарядчик снова называет пять фамилий, и так до тех пор, пока в здании не побывает каждый. И происходило это в конце февраля, то есть при температуре в двадцать градусов мороза. И снова мне повезло — мою фамилию назвали во второй пятёрке…

В кабинете на стульях вдоль стен сидели несколько офицеров. Как выяснилось, это были Начальники отрядов, «Старший Кум», заместитель Начальника колонии по режиму, Начальник промзоны и сам Начальник зоны, сидевший во главе стола.

Опираясь на костыль, я прошёл в центр кабинета, куда мне указал глазами седоватый подполковник — почему-то я сразу догадался, что это и есть «Старший Кум», по фамилии Буш, — он сидел рядом с Начальником зоны. По табличке на двери кабинета я понял, что сидящий во главе стола — «Хозяин» зоны, большой «любитель» тапочек, полковник Степанцов.

— Доценко Виктор Николаевич, сто семнадцатая, часть вторая, шесть лет строгого режима! — привычно представился я.

Полковник Степанцов внимательно просматривал какие-то документы на столе, и мне пришлось терпеливо ждать, когда он обратит на меня внимание.

Наконец он поднял глаза, но взглянул не на меня, а на мой костыль.

— Это что такое? — спросил полковник, кивнув на мой посох. — Можно посмотреть?

— Конечно. — Удивлённо пожав плечами (неужели полковник впервые видит костыль?], я доковылял ближе к нему и протянул костыль.

Полковник взял его и тут же, не глядя, прислонил к стене за спиной.

— Простите, гражданин Начальник, но я же не могу без него ходить! — глуповато улыбаясь, проговорил я, уверенный, что с его стороны это просто нелепая шутка.

— Константин Фёдорович, — обратился он к подполковнику, «Старшему Куму».

Его фамилия была Буш, но имени-отчества я не запомнил, поэтому пусть будет Константин Фёдорович.

— Завтра на утренней проверке на плацу отберите все костыли и палки — здесь не медицинский санаторий, а колония строгого режима! — не обращая на меня никакого внимания, недовольно проговорил он.

— Будет исполнено, товарищ полковник! — спокойно ответил «Старший Кум».

— Я слышал, что у тебя высшее образование? — спросил вдруг Степанцов.

— Да…

— Какое?

— Экономическое!

— Так… — довольно кивнул полковник. — Я слышал, что у тебя есть и второе высшее образование?

— Да…

— Какое?

— Режиссёрское…

— Отлично! — снова кивнул «Хозяин».

А в глазах засветилась такая радость, словно он увидел нечто приятное и уникальное, потом оглядел присутствующих и возбуждённым, торжественным голосом, словно награждал меня государственной премией, произнёс:

— Зачисляю тебя в четвёртый отряд — будешь ящики колотить! — Он даже громко хохотнул, видно очень довольный своей шуткой.

— Но, товарищ полковник, у него, же одна рука не работает… — возражающим тоном начал моложавый капитан, однако Степанцов его оборвал:

— Ничего, вылечится! Пару раз норму не выполнит, в ШИЗО посидит — там быстро вылечится! — злорадно усмехнулся полковник и тут же «забыл» обо мне. — Следующий!..

— Вы правы, здесь не санаторий, но и не концлагерь! — Не моргая, я смотрел прямо в глаза полковнику.

— Иди, если не хочешь в отряд спуститься прямо из ШИЗО! — сказал Степанцов, и, не выдержав моего взгляда, он повернулся к подполковнику Бушу. — Давай следующего!

Не желая унижаться перед этим ничтожеством с погонами полковника, я, с трудом доскакав на одной ноге до стены, придерживаясь за неё, хотел выйти из кабинета, но открыть дверь и перескочить через довольно высокий порог оказалось для меня непосильным делом. Решил дождаться, когда войдёт следующий вызванный. Неожиданно помощь пришла оттуда, откуда я вовсе и не ожидал: подошёл капитан, который пытался возразить «Хозяину», он открыл дверь и помог мне преодолеть порог.

— Не бери в голову, просто наш полковник умных, тем более москвичей, недолюбливает, — успокаивающе прошептал капитан мне на ухо, словно это могло меня как-то утешить, и, будто прочитав мои мысли, добавил: — Встретимся в отряде и что-нибудь вместе придумаем…

Капитан Мельников, Начальник четвёртого отряда, оказался интеллигентным парнем из Ленинграда. Его отряд считался одним из самых неблагополучных на «пятёрке». Дело в том, что четвёртый отряд отвечал за плодовоовощные ящики, причём по тарификации изготовление этих ящиков было одной из самых дешёвых работ на зоне. Ещё было три модификации дорогих снарядных ящиков, на сборке которых состоял третий отряд. Ещё большие зарплаты были у пятого, шестого и седьмого отрядов — они работали в мебельном цехе. Где-то к ним приближались зарплаты швейного цеха — восьмой и девятый отряды, а десятый и одиннадцатый отряды работали в механическом цехе.

Самые высокие ставки были во втором отряде — они работали в сувенирном цехе. Как вы догадываетесь, в сувенирке были не только хорошие заработки, но и их умельцы находились у начальства зоны на особом счету.

Приезжают, например, на зону какие-нибудь контролирующие органы, сразу следует заказ: срочно изготовить подарочные нарды, или шахматы, или кухонные наборы, в зависимости от пристрастий. На зоне имелись такие умельцы, что их нарды вполне пристойно можно было выставлять на международных аукционах и зарабатывать иностранную валюту для государства. К сожалению, в то время, да, вполне возможно, и сейчас начальство, отвечающее за содержание осуждённых, недопонимает этого и не уделяет должного внимания таким умельцам. А жаль!

В настоящее время, когда снабжение колоний настолько мизерное, что некоторые зоны в полном смысле действительно находятся на голодном пайке, такие мастера могли бы существенно улучшить положение зэков.

Я уверен, что рано или поздно найдётся какая-нибудь умная голова в Министерстве юстиции, которая всерьёз займётся этой проблемой. Организует на базе какого-нибудь бывшего профилактория, а проще говоря, колонии для алкоголиков несколько сувенирных цехов.

Столярный, швейный, художественных промыслов по металлу. Соберёт со всех колоний редких мастеров, художников, чеканщиков, кузнецов — проще говоря, профессионалов — и начнет уникальное производство.

Причём обязательно нужно наладить контакт с какой-нибудь известной иностранной фирмой и продавать ей имеющиеся в единственном авторском экземпляре, что наверняка приносило бы доход не только государству, но и существенно улучшило бы положение заключённых, причём не пришлось бы тратить на это ни копейки государственных денег.

Это своё «ноу-хау» предлагаю Министерству юстиции, к которому сейчас относятся места лишения свободы, и предлагаю совершенно безвозмездно…

Капитан Мельников, прекрасно понимая, что вывести меня на промзону — значит действительно подставить под ШИЗО, несколько дней под разными предлогами оставлял меня в жилой зоне.