К этим аргументам они добавляли другие и говорили, что не следовало допускать, чтобы величие быть королевой доставалось бы какой-либо женщине, которая не имела бы на него своего собственного [и] законного права, а [обретала бы его] в силу своего соединения (рог conjunta) с королем; было бы несправедливо, чтобы ей, поскольку она сама как таковая не могла царствовать, поклонялись бы и служили другие [женщины], которые в случае такой же удачи были бы лучшими [королевами], нежели она.

Кроме законной жены, те короли имели много наложниц: одни из них были его родственницами до и сверх четвертого колена (grado); другие не принадлежали к его роду (alienigenas). Дети от родственниц считались чистокровными, ибо у них не было примеси чужой крови, такая чистота высоко ценилась среди инков и не только королей, но также всех [лиц] королевской крови. Дети от чужеродных (estranjeras) наложниц были бастардами, и хотя к ним проявляли уважение как к сыновьям и дочерям короля, оно не имело такого внутреннего и внешнего почтения и поклонения, как к законнорожденным по крови, ибо этим они поклонялись как богам, а тем – как людям. Таким образом, детей короля инки ожидали три судьбы: законных наследников от его жены; чистокровных [инков] от [других] его родственниц и бастардов – детей чужеземок.

Глава X. Различные способы наследования общественного положения

По закону при отсутствии сыновей от законной жены [престол] мог наследовать старший из чистокровных [инков], как Манко Инка стал наследником Васкара, о чем мы расскажем в должном месте, и в следующей последовательности; если отсутствовал старший, шли все остальные [сыновья]; наследование же [престола] бастардом никоим образом не допускалось. А если не было законнорожденного по крови сына, наследство переходило к самому близкому чистокровному родственнику-мужчине.

Из-за этого закона Ата-вальпа уничтожил всю королевскую кровь, мужчин и женщин, как мы расскажем в должном месте, ибо он был бастардом и боялся, что у него отнимут узурпированное им королевство и отдадут его какому-либо законнорожденному [инке]. Все [мужчины] королевской крови женились на своих родственницах до четвертого колена, чтобы иметь как можно больше чистых по крови детей. Исключение составляла [лишь] сестра, женитьба на которой разрешалась только королю. Королевство всегда наследовал старший сын, и этот порядок никогда не нарушался при [всех] двенадцати королях, которые царствовали до испанцев. У господ вассалов кураков имелись различные обычаи наследования общественного положения. В одних провинциях наследником был перворожденный сын [и] сыновья во всем наследовали отцам. В других наследником становился тот сын, которого больше всего любили вассалы за его достоинства и приветливость, что было больше похоже на выборы, нежели на право наследства. Этот закон был как бы тормозом для сыновей кураки, чтобы они не становились бы злыми тиранами, а все стремились быть достойными унаследовать его положение и владения (señorio) благодаря своей доброте и мужеству, которые заставили бы вассалов просить его господином, ибо он был добродетелен.

В других провинциях все сыновья по старшинству становились наследниками: когда умирал отец, ему наследовал старший сын, а затем второй и третий и т. д., а когда умирали все братья, наследство переходило к сыновьям старшего из них, и потом к [сыновьям] второго и третьего и т. д., и так они пребывали в томительном ожидании. Узнав от некоторых кураков эту форму наследования, один из испанских историков впал в ошибку, заявив, что общим для Перу обычаем не только у касиков, но также и у королей было наследование [престола] братом [умершего] короля, а затем уже их сыновьями, согласно старшинству; этого не было у королей инков, а было лишь у некоторых кураков, как мы рассказали.

Три разных обычая или закона о передаче по наследству занимаемого положения, которые имелись у господ вассалов в различных провинциях, не были установлены инками, потому что их законы и приказы были едиными и общими для всех их королевств. Кураки имели их и им следовали до империи инков, и, хотя потом они их завоевали, они не отняли у них их положение [правителей] и также не запретили обычаи, существовавшие в их древности, поскольку они не противоречили тому, что [инки] приказывали соблюдать. Они скорее утвердили многие из тех [обычаев], которые показались им полезными, в частности обычай унаследования положения [отца] наиболее способным и всеми уважаемым сыном, что сочли весьма благоразумным, и так они утвердили и приказали исполнять его там, где он существовал и где захотели бы его исполнять. И был среди [инков] один король, который захотел воспользоваться этим законом кураков против жестокости и злобного поведения принца, своего первородного сына, как мы расскажем об этом в должном месте. В одном селении, находящемся в сорока лигах на восток от Коско, которое я видел, – оно принадлежит народу кечва [и] называется Суткунка – случилось то, что последует далее [и] что касается различия в наследовании в той земле. Кураку селения звали дон Гарсиа. Видя, что смерть близка, он позвал четырех сыновей, которых имел, и знатных людей селения и сказал им в виде завещания, чтобы они чтили закон Иисуса Христа, который снова (nuevamente) получили, и вечно благодарили бога за то, что он им его направил, и хорошо служили и уважали бы испанцев, ибо они принесли его им, и особо, с большой любовью служили бы своему хозяину, ибо ему выпала судьба быть их господином. И под конец он сказал им: «Вы хорошо знаете, что, по обычаю нашей земли, мое положение наследует самый способный и всеми уважаемый из моих сыновей; я вам поручаю выбрать того, кто таким является, а если среди них нет такого, я приказываю вам лишить их наследства и избрать одного из вас, чтобы он следил за вашей честью, здоровьем и благополучием, потому что я больше желаю блага для всех вас, нежели личного [блага] моим сыновьям». Все это рассказывал священник, наставлявший индейцев на праведную веру, как о подвиге и замечательном завещании своего прихожанина.

Глава XI. Прекращение кормления грудью,

стрижка волос и присвоение имени детям

Инки имели обычай устроить большой праздник по случаю прекращения кормления грудью первородных сыновей, а не дочерей и не других – вторых и третьих мальчиков; во всяком случае, не так торжественно, как первого, ибо честь быть перворожденным, особенно мальчиком, ценилась крайне высоко среди инков и, подражая им, так поступали все их вассалы.

Их прекращали кормить грудью двух и более лет и состригали первые волосы, с которыми они родились [и] которые до этого