Шрифт:
Закладка:
– И все будут любить тебя. – Она снова плюхнулась на подушки.
– Меня и так все любят.
– И ты будешь душой компаний.
Я подошел, поправляя ее одеяла и сдерживая на лице улыбку.
– Мм-хмм.
– У тебя будут дети будто с обложки журнала.
– Моя сперма будет легендарной, – пошутил я.
– И ты будешь женат…
– Уверен, что несколько раз.
– И каждый раз на блондинке.
Меня затрясло от смеха, я склонился над ней и почувствовал аромат ее кожи, от которого у меня возникло непреодолимое желание забраться к ней под одеяло.
Но на сегодня с Эмми хватит.
– И единственный момент, когда ты обратишь на меня внимание, – продолжила она, – выписывая мне чеки раз в неделю, чтобы оплатить мои услуги за выгул собак и уход за твоими лабрадуделями.
– Звучит занятно. Думаешь, такой важный, сказочный бог вроде меня будет заниматься такими вещами? – возразил я. – Моя восемнадцатилетняя жена зайчик из журнала Playboy в прошлом, Хайди, подпишет этот чек.
Эмми была готова зарычать, и я фыркнул от смеха.
– Ты это еще вспомнишь, Уилл Грэйсон, – резко сказала она. – Я свела тебя с ума. Пусть всего на минуту.
Она перевернулась на живот, и я улыбнулся, убирая волосы с ее лица и шеи.
Ты сводишь меня с ума уже целую вечность.
– А теперь уходи, – сказала она, игриво отталкивая меня и закрывая глаза.
Я смотрел на нее сверху вниз, тени деревьев за окном танцевали на ее спине, а по моему телу проносился жар. Я желал от нее большего.
Эмми была невероятной, и я ненавидел то, что никто, кроме меня, не замечал, насколько она прекрасна. Я умирал в том автобусе и был чертовски счастлив.
Ее грудь поднималась в такт медленному, ровному дыханию, а губы мягко смыкались с каждым вздохом.
– Я люблю тебя, – пробормотал я.
Она не пошевелилась и не открыла глаз, усталость взяла верх, и Эмми все глубже погружалась в сон. Я встал и немного отошел от кровати, но затем увидел на ее спине синяки и ссадины.
Как она их нарисовала на спине? Брат помогал?
Вряд ли.
Присев на корточки, я наклонился ближе, изучая отметины на ее руке и спине, освещенные лунным светом, струящимся сквозь прозрачные занавески.
Смочив в слюне большой палец, я потер темно-фиолетовое с красным вокруг пятно, но…
Пятно не стиралось.
Я прищурился, снова облизал палец и начал тереть сильнее. Эмми захныкала, отодвигаясь от меня, будто ей было больно. Я потер большой палец об указательный, но не почувствовал ни жира, ни масла от макияжа.
Остановился и посмотрел на ее лицо, изучая каплю крови, стекшую с ее брови, которая, по ее словам, была частью образа.
Меня бросило в жар, пульс эхом отдавался в ушах, мысли начали метаться.
Синяки на ногах, которые видел в бассейне…
Синяк на ноге, который заметил на уроке литературы.
Мешковатая одежда и то, что она почти никогда не оголяла кожу.
Я уставился на нее, испытывая искушение вытащить из кровати.
Но было уже поздно, и Эмери требовалось выспаться.
Сегодня Ночь Дьявола. Пусть отдохнет. Потому что я собирался сегодня разобраться раз и навсегда, что происходит.
Эмери
Наши дни
Я отстранилась, вглядываясь в ее лицо и пытаясь осознать, что она настоящая.
Алекс… Улыбка растянулась до ушей.
– Боже мой.
– Шшш, – прошипела она, глядя на дверь. – Знаю, знаю. Но не начинай радоваться раньше времени. Мы еще не спасены.
Она вскочила с кровати и поспешила к двери, прислушалась, а затем резко развернулась и побежала в ванную.
Я смотрела, как она наполняет стакан водой и жадно ее пьет. Как она сюда попала?
Как? И когда?
А потом увидела портрет на стене. Массивная картина в раме с изображением маленькой девочки с корги, резвящихся в саду, была распахнута как дверь.
Секретный проход.
Я улыбнулась своей догадке. Кажется, отвертка мне уже не требовалась.
Вернувшись, Алекс сняла шапку и улыбнулась пухлыми губами, обнажив белоснежные зубы. Она постриглась. Каре до плеч обрамляло ее лицо и изящную шею, пряди спадали лицо и прикрывали зеленые глаза более темного оттенка, чем у Уилла.
– Как ты здесь оказалась? – спросила я, рассматривая ее узкие джинсы, которые были намного практичнее классических брюк, в которых я сюда попала, и облегающую кожаную куртку, которая сочеталась цветом с кожаными ботинками на резиновой подошве.
Она была одета для побега. По ее подбородку была размазана грязь. Она сняла перчатки, и я увидела черную грязь, застрявшую у нее под ногтями.
А потом осознала, что она сказала минуту назад, и резко выпрямилась. Она видела нас прошлой ночью в гостиной?
Она находилась здесь, пряталась. По крайней мере, уже сутки.
Я спрыгнула с кровати.
– Это ты меня сюда засунула?
Я сдвинула брови, чувство радости и облегчения внезапно сменилось гневом.
Но Алекс бросила на меня резкий взгляд.
– Нет, – сказала она, нахмурившись. – Боже, нет. Клянусь. Понятия не имею, почему ты здесь.
– Тогда что здесь делаешь ты? – потребовала я, плотнее затягивая полотенце вокруг тела. – Как… откуда ты пришла? Как ты узнала о секретных проходах? Где мы находимся?
У меня было слишком много вопросов, и путаница, возникшая с момента моего прибытия, снова стала расти. Никто не мог мне ответить.
Она шире открыла картину и, наклонившись, вытащила черную спортивную сумку. Алекс достала из нее одежду и молча протянула мне.
Джинсы и черную футболку с длинными рукавами и…
Да. Нижнее белье и бюстгальтер.
Она взяла с собой все самое необходимое. Потому что знала, куда направляется, в отличие от меня.
Я сглотнула, глядя на нее.
– Алекс?
Почему она молчит?
Она перебирала вещи в сумке, не поднимая на меня глаз.
– Алекс.
Наконец, она тихо сказала:
– Мы на острове. В Северной Америке.
– В Канаде?
Она колебалась с ответом.
– Где именно в Северной Америке? – Я была намерена это выяснить. – Восточное побережье, Западное побережье, Новая Англия…?
