он был счастлив сыну с мощным магическим Даром! Как наследник, он был куда перспективнее Вашего хлипкого и не слишком умного братца. А с точки зрения силы — и Вас. Хотя на мой взгляд, для главы гораздо важнее интеллект и умение завоевать сердца, в чём Вы гораздо сильнее.

— Ты не из этого мира, — сказал я. — Как давно ты здесь?

— Время и долгий сон сточили мою память. Я не помню ни места, где я родился, ни имени собственной матери. Только мутные обрывки воспоминаний, которые иногда всплывают в моей голове.

— Он древний. Древнее нашего клана. Но это не значит, что я позволю ему остаться в живых, — произнёс Ратибор.

— Вы бессильны, — широко улыбнулся Аккур. — Моё тело не умрёт. И дух не покинет его. Я лишь усну, чтобы проснуться много лет спустя.

— Ты прав, Аккур, — сказал я, снимая с пояса склянку с «очищающей водой». — Тебя не убить. Зато можно изгнать из твоего тщедушного тела, отправив на вечные странствия в виде бесплотного духа.

— Господин⁈ — Аккур поднял на меня взгляд. В чёрных глазах был страх. — Я буду вам полезен, я клянусь! — он пополз к моим ногам. — Мы заключим контракт на службу! Я буду верным слугой! Я буду рабом, только позвольте мне!

Я откупорил склянку и пролил чуть-чуть прямо перед Аккуром. Он отпрянул, как от огня. Его движения были неловкими, неуклюжими. Даже если бы он попытался встать и побежать, то упал бы после нескольких метров, в лучшем случае.

— Я хочу сжечь его. Дотла, — кровожадно произнёс Ратибор.

— Нет, это не поможет, — спокойно сказал я.

— Молю, дайте мне шанс! — взвыл Аккур, отползая назад.

Но в моём сердце не было ничего. Кроме неотвратимости.

И тогда, Аккур с последней надеждой посмотрел на Святослава и взмолился:

— Умный господин, молю, не позвольте им меня убить! Я привёл Вас к власти! Я уничтожил всех, кто мешал Вам! — он взглянул на трость. — Я могу вернуть Вам здоровье, чтобы Вы прожили долгую и счастливую жизнь! А я буду служить Вашим потомкам и впредь!

— Стойте, — заявил Святослав.

Ратибор медленно повернулся на него со взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Но Святослав и бровью не повёл. Он смотрел прямо на Аккура. А затем пошёл к нему, опираясь на трость.

Я не спешил, но был в любой момент готов вмешаться «Северным Ходом».

Что задумал Святослав? Неужели он готов заключить сделку с «дьяволом», ради восстановления своего здоровья и спасения жизни?

Я мог это понять. И не осудил бы. Вот только даже Ратибор не послушается приказа, который оставит Аккура среди живых.

Святослав остановился прямо напротив Аккура и сказал:

— Я родился, благодаря тебе. И пришёл к власти, тоже, благодаря тебе. Пусть у меня почти не было Дара, но своего здоровья я лишил себя сам, — он сделал тяжёлый вздох. Смотрящий на это Ратибор ощутимо напрягся. — Вот только Мстислав — твоё порождение. — Святослав сжал навершие трости так сильно, что его костяшки побелели. — И каждое из его преступлений — на твоей совести…

— Я искуплю их, клянусь Вам! — Аккур метнулся ему в ноги, но только получил ударом трости по лицу и отпрянул.

Вокруг нас снова появиилсь тени. И они уже не стояли на коленях.

— Руслан, дай мне то, что держишь в руках, — Святослав протянул мне руку. А я вручил ему «очищающую воду». Он сказал Аккуру. — Ты — проклятье нашего рода. Ты — его демон. Ты — наш самый страшный и самый позорный секрет. Но я избавлю нас от тебя, раз и навсегда! — и выплеснул 'очищающую воду из склянки на Аккура.

Тени с диким визгом бросились на нас. Но свет серебряного пламени Ратибора заставил их отпрянуть.

Аккур выл, корчась на земле от боли. То, что он испытывал в теле Мстислава, не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощущал в собственном теле. Теле, из которого его душа медленно изгонялась.

Кукловод — это разновидность магов. Но настолько порочная и грязная, что занятие такой магией навсегда искажает душу мага. Поэтому любой экзорцизм был для них хуже калёного железа.

Я вытащил кристалл с записанным на него кругом изгнания и спроецировал на под под Аккуром.

— НЕТ! НЕТ! — верещал Аккур. Но никто не выразил ему даже тени сожаления.

Я подал ману в круг изгнания и он вспыхнул, заставляя душу Аккура медленно выходить из тела.

Свет вспышками пробивал Аккура насквозь. С каждой из них он трясся, исторгая из пасти тьму. Подчинённые ему тени пытались броситься на меня, шепча проклятия и угрозы.

Но они — бесплотные фантомы. Даже не духи. Яркий свет был для них непреодолимой преградой.

Ратибор смотрел на изгнание с удовлетворением. А Святослав с холодным презрением.

Вспышка!

Во все стороны ударила волна маны Аккура. Густая, плотная.

Её маленькие частицы просачивались сквозь кожу, вступая в борьбу с моей собственной маной. Каждая из них болезненно колола. Я выталкивал их, прогоняя ману по своему телу.

Но тем не менее… это злило.

Захотелось прервать ритуал. На несколько минут. Чтобы заставить Аккура помучиться перед смертью ещё. Оторвать ему что-нибудь.

Заживо вскипятить его кровь!

А потом поджечь его неубиваемое тело в серебристом пламени Ратибора!

Чтобы он страдал больше, чем все, кого он погубил!

Может, действительно сделать так? Ратибор и Святослав меня поймут…

Я замотал головой, прогоняя тёмные мысли. Проклятая мана Кукловода пробудила худшие из моих желаний. Они вспыхнули, но я укротил их приложением воли.

Не место таким глупостям в моей голове.

А садизму — в моих деяниях.

Аккур вздрогнул в очередной раз и изогнулся, раскрывая рот широко, как щелкунчик. Он издал оглушительный рёв, а потом из его пасти вырвался поток тьмы. Он разошёлся во все стороны волной густой маны, которая налипла на меня, как склизкая грязь.

Но я смыл её, выпустив чуть-чуть своей.

А потом круг изгнания погас.

Безжизненное тело Аккура обмякло. Тьма пропала из глаз. Они оказались давно выцветшими. А кожа из тёмно-бурой оказалась пепельно-серого оттенка.

— Я едва сдержался, чтобы не испепелить его, — признался Ратибор. — Всё из-за его треклятой маны.

Святослав кивнул с непроницаемым лицом.

— Это нормально. Его дух не захотел выходить сам, поэтому был слегка… травмирован в процессе изгнания. Разорван на