Маркелла… Я объехал самые отдаленные места, проплыл по соловецким озерам и каналам, посетил скиты, в которых совершали свой духовный подвиг соловецкие святые, и все время меня не покидало чувство, что земля, по которой я иду, соединилась с мощами сонма святых мучеников, а вода, которую я пью прямо из озера – смешана с их святой кровью. Непобедимый дух святых мучеников и высшее торжество Православия выражались в особой энергии, которую источала эта святая земля…

Вернувшись с Соловков на материк, мы прошли по побережью Белого моря. До 1917 места эти были своего рода обрамлением соловецкой святыни, с десятками великолепных деревянных церквей и погостов. Самым значительным здесь был город Кемь (известен с XIV века), древний форпост русского народа на освоенном Севере. Из древностей этого города, сохранившихся в аварийном состоянии, – деревянная Успенская церковь и каменный Воскресенский собор (XIX век). В 30-х годах в Кеми не осталось ни одного священника. С самого начала Соловецкого концлагеря в Кеми находилось его управление и пересыльный пункт. Самые важные еврейские начальники концлагеря жили не на Соловках, а в Кеми. В 30-х годах они разрушили красивую деревянную церковь, а на ее месте поставили памятники борцам за революцию или, как выразилась верующая сотрудница краеведческого музея, «борцам антихриста». В 1937 году были отправлены в лагеря члены семей расстрелянных ранее священников.

В обрамлении Соловков видное место занимал также Сумский посад – богатое поморское село, давшее России множество мореходов. Гордостью Сумского посада был «монастырек» – архитектурный комплекс из двух церквей, колокольни и красивой ограды вокруг всех сооружений. Рядом с «монастырьком» стояло подворье Соловецкого монастыря, а поодаль – пристань и склады. «Монастырек» был местом паломничества к мощам почитаемого на Русском Севере святого Елисея Сумского (XV–XVI вв.), ученика преподобного Зосимы Соловецкого. Почитание святого всеми окрестными крестьянами раздражало еврейских большевиков. Неколько чекистов арестовали и увезли священников, а церковь закрыли. Однако крестьяне продолжали собираться у церкви, стояли на коленях и молились. По решению еврейской власти мощи осквернили, отвезли их в город Беломорск, где под глумливые комментарии показывали комсосольцам-безбожникам. Продолжалось это недолго. Клуб вместе со святыми мощами сгорел. А к «монастырьку» продолжали собираться крестьяне. Местная ячейка безбожников ночью устроила в церквях погром, вытащила и сожгла книги и иконы, хрустальные люстры били об пол, а деревянную церковь разобрали и продали на дрова. Оставалась вторая каменная церковь. В ней уже не было икон, выломаны окна и двери, а крестьяне продолжали идти. Тогда лагерное начальство приказало церковь взорвать, а щебень пустить на строительство дороги. Перед взрывом церкви демонтировали ее мраморный пол, чтобы установить его в одном из зданий управления лагерей. Судно, которое везло этот пол, затонуло.

На месте «монастырька» сколотили бараки для заключенныз. От всех древностей в селе остался только старый монастырский амбар да мореходная лодка XVII века. Как выразился один местный старожил, чудом выживший после всех погромов: «Сумский посад сейчас ворона растрелянная».

Иудейский лагерный смерч, пронесшийся над Беломорьем, не оставил после себя ни одного живого священника или монаха (оступников не считаю), ни одной святыни. Все северные церкви и монастыри были закрыты, подавляющая часть их зданий уничтожена. В великом русском городе Архангельске из 18 церквей и часовен еврейские большевики разрушили 13, в перестроенном виде осталось пять. Взорваны до основания оба древних городских монастыря – Михаила Архангела (XII век – он дал название городу) и Николо-Карельский (XIV–XV вв.). Древние иконы этих монастырей еврейские большевики сжигали «показательным судом», ритуально, на глазах молодежи.

Волна еврейских ритуальных костров из христианских икон и книг прошла через Холмогоры на родине Ломоносова (здесь полностью уничтожены монастырь и 6 храмов) к Сийскому монастырю, одному из главных центров православной книжности и иконописи. Основателем Сийского монастыря был святой Антоний Сийский в 1520 году среди лесов и болот на озере, через которое протекает река Сия, впадающая в Северную Двину. Антоний Сийский был иконописцем. В монастыре был создан выдающийся памятник русского иконописания – Сийский иконописный подлинник с 500 изображениями-прописями, ставшими своего рода школой для многих поколений иконописцев, снабжавших своими произведениями монастыри и даже Москву.

Шли пешком через озера и заросшие болота. В лесу много брусники и малины, этими ягодами долго питался святой Антоний, когда поселился в этих местах. К монастырю пришли вечером. Остановились в деревне напротив монастыря, у бабы Маши. Ведем долгий разговор за чаем. Красота здесь была неописуемая, рассказывала она, хозяйство содержалсь в порядке. По праздникам сюда съезжались крестьяне со всех окрестных деревень, некоторые за 100 верст ехали, чтобы поклониться Божьему угоднику Антонию. Много чудес было у его мощей – исцеления, прозрения. При советской власти все изменилось. В начале 20-х годов приехали комиссары, монастырь закрыли, монахов разогнали, а некоторых увезли. Монастырское имущество – книги, иконы – вывозили на телегах в мешках из-под зерна. По ночам по монастырским помещениям «шныряли воры», тащили все.

В числе первых из Троицкого собора пропала главная святыня монастыря – серебряная рака с мощами святого Антония. В пристроенной к южной стене собора усыпальнице в поисках золота вскрыли усыпальницу с мощами местных святых Никанора и Исайи, учеников святого Антония, а также игумена Феодосия и старца Паисия. С соборной колокольни сбросили старинные часы и все колокола. Когда их сбрасывали, земля дрожала. Разграбив монастырь, большевики устроили в нем тюрьму для малолетних преступников, затем дом инвалидов, интернат для психически больных детей, потом дом отдыха, а в последнее время пионерский лагерь. От былого великолепия остались в первозданном виде только собор, трапезная, остатки надвратной церкви. Разобрали на строительство дороги и разные хозяйственные нужды колокольню, настоятельский корпус, внушительные стены монастыря.

Окунувшись в озеро, мы пошли спать на сеновал. На следующее утро, еще раз обойдя все окрестности монастыря, я с утешением подумал, что необыкновенную красоту окружающих лесов и озер большевикам не удалсь погубить. Она будет залогом будущего возрождения святой обители.

Глава 20

По Тайболе на Печору. – Крестный отец лагерной системы. – Пустозерск. – Усть-Цильма. – Поморские скиты. – Разрушение веры

Мы вышли из Архангельска и двинулись по дороге, проходившей рядом с заброшенным железнодорожным путем, который в конце 40-х – начале 50-х годов строили по воле Сталина, мечтавшего оживить эту ледяную окраину России. По его мысли, железные дороги должны были связать Архангельск с Норильском, а в дальнейшем пройти через Якутию