Невилл, зная о моей любви к зельеварению, подарил гербарий, который можно использовать при варке. Красивая упаковка с гербом Долгопупсов и немного расширенный комплект. А я отправил ему большой справочник по магловским растениям. Сколько я не искал в библиотеке школы, так и не нашел ничего подробного про флору и фауну неволшебного мира, так что юному травнику может понравиться.

С Дафной, часто замечаемой за чтением художественной литературы, мы обменялись книгами. Я отправил ей сборник рассказов о Шерлоке Холмсе, а она мне одно из первых изданий оригинальных приключений Гилдероя Локхарта. Что бы там не думали в каноне, это отличная литература. Не важно, насколько правдиво написано, приключения в самых разных частях света читаются на одном дыхании и оставляют неизгладимое впечатление.

Эд отправил зачарованный браслет-ловушку. Ловушка, конечно, не для меня, а для любого, кто попробует причинить мне вред. Силой мысли я могу кинуть эту вещицу во врага и начать его душить. Нелетальное оружие, чтобы убить им нужно применить немало сил и долго поддерживать концентрацию, но отвлечь, чтобы успеть вытащить палочку, можно. От меня Эд тоже получил книгу, только другую. Ему перепал экземпляр Великого Гетсби, не мой, коллекционный двадцать седьмого года, но тоже хорошее издание на пару лет новее.

С остальными было попроще, кому-то сладостей отвалил, кому-то перья или другую мелочь. Да и мне приходило что-то подобное.

Единственная, кто меня удивил, была Астория. В тонкой коробочке оказался дневник с протеевыми чарами, вещь дорогая и очень редкая. У кого вторая книжка, я догадываюсь. А под связной книжицей маленький томик Ромео и Джульеты.

— Вот оно как, — подумал я и открыл дневник на первой странице.

Взяв в руку перо, я задумался. Как вообще начать диалог, тем более не вживую, а через книжицу.

— Клянусь тебе серебряной луной, что серебрит цветущие деревья… — вывел я аккуратным каллиграфическим почерком. Надпись, написанная черными чернилами, немного засветилась и сменила цвет на темно-зеленый. Хорошо, что я еще в магловской школе играл в постановке Ромео и до сих пор половину стихов помню наизусть.

— Увидимся. Друг добрый, с Рождеством! — всплыла надпись чуть ниже моей.

— Значит не хочешь спешить, ну и я пока слишком молод, — сказал я себе под нос и закрыл тетрадку. Пора бы пойти позавтракать.

*Для меня литература это как портал в прошлое, во времена, когда все было более... живым и разнообразным. Поэтому и начал писать. Мало кто из авторов фанфиков акцентирует внимание на то, что попаданец перемещается на тридцать лет в прошлое, а ведь интересное было время. Одна атмосфера "Один дома" и подобных фильмов чего стоят.

Глава тридцать первая — Продолжение учебы

Рождество проходило в приятной компании, с поздравлениями и остальными атрибутами. Добрый дедушка Дамблдор опять куда-то свалил и забил на мое обучение. Ну а я тренировался, каждый день, кстати. Пытался то почувствовать, то увидеть магию, текущую вокруг. Пока что без успеха, если говорить в общем, хотя, какие-то поползновения все же были.

Проблема заключалась в том, что директор ничего мне особо не объяснил. То есть задание звучало примерно:

— Напряги то, не знаю что, увидь то, не знаю что.

Когда я обратился за чуть более подробной инструкцией, директор только улыбнулся и покачал головой.

— Это чувство ты должен развить в себе сам. Это как объяснять слепому как видеть или глухому как слышать, можно соловьем заливаться, а толку ноль.

Ну да ладно, но хотя бы рассказать что я должен в результате увидеть можно было бы. А то без цели и алгоритма действий получается мартышкин труд.

— И тут я тебя разочарую, Гарри. Никто не знает, что такое магия на самом деле, так что и чувствовать ее каждый будет по своему. Это как слышать речь, никто не понимает, почему для нашего мозга колебания воздуха складываются в слова. Тут все точно так же.

В общем грусть и печаль охватывает сердце мое, но я не унываю.

Рождество, проведенное с другими студентами в снегу, затем поход к Хагриду, потом поход с Хагридом по опушке леса посмотреть на единорогов, затем обед и отдых в библиотеке, ужин и посиделки за шахматами в гостиной слились в один приятный поток.

Да и в целом каникулы превратились в интересную, но все же рутину. Почти каждый день я наведывался в особняк, постепенно разбирая старые завалы. Нашел добрый десяток заваленных старой мебелью, коробками и тюками комнат. Что тут происходило до запустения, остается только гадать. Но, кажется, хозяева планировали большой переезд, очень уж многое запаковано так, будто это собирались подхватить подмышку и унести.

Дамблдор возобновил тренировки с двадцать шестого числа, больше посвящая издевательствам над моим телом посредством накладывая самой различной гадости руками манекенов. Заклинания он со мной за редким исключением не учил, скинул это на книги и практику с друзьями, разве что показал принцип перемещения на короткие расстояния.

Вот только строго настрого запретил пользоваться этим способом без него, под страхом прекращения обучения. Ну и я не дурак, после пары показанных картинок с расщеплением, мне и самому не хочется пробовать.

Полторы недели пролетели незаметно и вот, пятого января уже девяносто второго года, я сидел за факультетским столом и ждал прибытия сокурсников.

Экспресс прибывает на станцию Хогсмид в примерно десять вечера, так что к половине одиннадцатого студенты уже должны быть в зале.

Приближение многотысячной толпы я услышал заранее. Первыми вошли выпускники, вслед за ними шестые курсы и так далее.

— Гарри! — раздался позади радостный визг, пока я наблюдал за столом Слизерина. Обернувшись, я встретился лицом к лицу с Литой, внимательно меня рассматривающей с расстояния в сантиметров пять. Хмурящаяся девочка, оказавшаяся внезапно так близко, меня несколько смутила и обезоружила.

— С Новым годом, — хлопнул меня по спине Эд и сел рядом. От удара я еще ближе качнулся к внимательным глазам, наконец отпугнул Лестрейндж от себя.

— И вам добрый вечер, добро пожаловать в Хогвартс, — поприветствовал я. — Как каникулы провели?

— Да ничего особенного. Ели, пили, спали, дрались, все как всегда.

— Прям дрались? — удивился я.

— Хм, — самодовольно ответила мне Лестрейндж и