Шрифт:
Закладка:
Richard Laymon. "Madman Stan", 1989
Экран телевизора внезапно погас.
Сидящий перед ним на полу Билли раскрыл рот и обернулся. Агнес, сидя на диване с пультом дистанционного управления в вытянутой руке, улыбнулась ему.
— Эй, так нечестно, — сказал он, — передача ещё не закончилась.
— Детское время вышло, — ответила она, — пора баиньки.
Билли посмотрел на Рича, ища поддержки. Руки мальчика лежали на полах клетчатого халата. Он нахмурился:
— По субботам нам разрешают сидеть до одиннадцати, — сказал он женщине, — а сейчас нет ещё даже десяти.
Билли кивнул, гордый за старшего брата.
— В вашем возрасте все дети должны в это время отправляться в кровать, — сказала Агнес.
— Я считаю, — сказал Рич, — что это всё глупости.
Агнес улыбнулась ему:
— Хочешь сказать, что ты уже большой?
— Нет, не хочу. Но всё равно мама с папой разрешают нам сидеть допоздна. И Линда тоже.
— Ну, Линды здесь нет, она на свидании, — сказала Агнес своим слащавым противным голосом, — и честно говоря, я уже устала слышать об этой дурынде.
— Линда не дурында, — сказал Билли; он набрался мужества у брата и был полон решимости достойно ответить старой карге. — Она гораздо лучше вас. Вы даже её не знаете, чтобы так говорить.
Агнес посмотрела на часы:
— Итак, дети, я уже начинаю терять терпение. Вы должны немедленно отправляться в постель.
— Всё-таки вы действительно хреновая няня, — сказал Рич.
— Что ж, дорогой, спасибо на добром слове. А в ответ я тебе скажу, что ты — хреновый ребёнок.
Кровь бросилась Ричу в лицо. Он встал:
— Ладно, Билли, пошли отсюда.
— Ага, — сказал Билли и поднялся на ноги.
— Только не уходите такие расстроенные, — сказала Агнес, хохотнув.
Они направились к двери, обмениваясь взглядами. Рич выглядел подавленным.
— Эй, вы меня не поняли, — сказала им Агнес, — вернитесь-ка. У меня есть небольшой сюрприз для вас. Что-то, что поднимет вам настроение.
Они повернулись к ней:
— Что? — спросил Рич.
В очках Агнес отражался свет лампы. Упитанное лицо расплылось в усмешке.
— Сказка на ночь. Очень страшная.
Билли почувствовал трепет где-то в глубине живота.
Он посмотрел на Рича. Рич посмотрел на него.
— Уверена, что ваша любимая Линда никогда не рассказывала вам жутких историй.
— Рассказывала и не раз, — сказал Рич и Билли кивнул, подтверждая его слова.
— Но не думаю, что они были такими же жуткими, как моя.
И то верно, — подумал Билли.
Линда была прикольная, но её страшилки были слишком добрые. Билли думал, что даже он сам с лёгкостью сочинит страшилку покруче Линдиных.
— Так что, хотите послушать?
— Конечно, — выпалил Билли.
Рич пожал плечами:
— Я тоже хотел бы послушать.
— А можно?… — начал было Билли, но вдруг запнулся.
— Можно ли что? — спросила Агнес.
— Ничего, — пробормотал он.
Билли хотел попросить выключить свет. Они всегда так делали, когда Линда рассказывала истории. Сидели в тёмной гостиной на диване: он, Рич и Линда посередине, и даже если её истории и не были страшными, всё равно это было очень здорово. Она всегда обнимала их и даже зимой казалось, что её руки пахнут маслом для загара.
— Может, погасим свет? — предложила Агнес.
Рич покачал головой:
— Билли боится темноты.
Каков враль, — подумал Билли, но кивнул и притворился, будто так и есть.
Он не боялся темноты. Ну, обычно. Но оставаться в тёмной комнате с Агнес ему совершенно не хотелось.
— Ну ладно, тогда свет мы оставляем, — сказала Агнес и похлопала ладонью по дивану, приглашая их сесть.
Билли сделал вид, что не заметил этого жеста и сел на ковёр напротив неё, скрестив ноги. Рич пристроился рядом.
Агнес покачала головой и тихо засмеялась, отчего её щёки задрожали:
— Ты ведь не боишься меня, верно?
— Угу.
Это было правдой. Он не боялся Агнес. Ну, в целом. Но мысль о том, чтобы сидеть рядом с ней на диване казалась ему отвратительной. Мало того, что она толстая и гадкая тётка, так ещё и пахнет какой-то кислятиной, словно заплесневелая мочалка, слишком долго гнившая в сыром уголке.
Он наверное в зиллионный раз пожалел, что у Линды свидание. Вот уж с кем он бы с удовольствием посидел рядышком.
— Мы всегда сидим так, — снова солгал Рич.
— Не больно-то и хотелось, — сказала она, — чтобы вы, мои дорогие, сидели рядом со мной.
— Вы будете рассказывать историю? — спросил Рич.
В его голосе одновременно проскальзывали нотки решимости и нетерпения.
— А вы уже готовы слушать? Может, для начала лучше сходите пи-пи?
— Отольём попозжей, — ответил Рич.
Билли чуть не расхохотался, но вовремя сдержался. Он не хотел выводить Агнес из себя — ещё чего доброго откажется рассказывать историю.
Женщина облокотилась на спинку дивана, а затем, тихонько хмыкнув, скрестила ноги и подняла их на подушку. Билли удивляло, как она вообще может поднимать их — такие они были толстющие. Вдобавок, он не мог понять, почему её розовые спортивные штаны до сих пор не треснули по швам. Их распирало так, что они, казалось, вот-вот лопнут и освободившая плоть Агнес расползётся по дивану.
Она скрестила руки на груди, от чего стало казаться, будто она спрятала под ними пару футбольных мячей и собирается протащить их через линию защиты.
Эта мысль заставила Билли улыбнуться.
— Может, расскажете нам, молодой человек, что вас так насмешило?
Он почувствовал, что краснеет:
— Ничего. Угу. Так, замечтался.
— Не советую ни о чём мечтать во время моего рассказа и вообще на что-либо отвлекаться.
— Если вы не начнёте ничего рассказывать, мы просто уйдём спать, — сказал Рич.
— Ну ладно, — она прочистила горло и немного поёрзала, словно пытаясь втереть свои жирные ягодицы как можно глубже в диван. — Эта история будет о том, почему не следует ложиться спать, не проверив все запоры.
— Знаю, знаю, — сказал Рич. — Чтобы бугимен не смог войти.
— Прибереги свой сарказм для Линды-дурынды. И не перебивай, иначе ничего не расскажу.
— Ну Ри-ич, — сказал Билли, — не перебивай её.
Рич состроил обиженную мину.
— В некоторых городках, — начала Агнес, — люди не запирают двери на ночь. Но мы в Оаквуде всегда это делаем. И на то есть веская причина. Всё из-за безумца, — Агнес покивала своей круглой головой. — Полоумный Стэн, — продолжила она очень тихо, почти шёпотом. — Никто не знает, откуда он взялся. Но я слышала, что он любит бродить по кладбищу, особенно в жаркие дни — там он снимает с себя всю одежду и ложится на надгробные плиты. Они, знаете ли, прохладные. Жаркими летними ночами, когда обычным людям чертовски трудно заснуть, Стэн чувствует себя превосходно. Кстати, сейчас у нас как раз лето.
Рич взглянул на Билли и закатил глаза.
Но Агнес, казалось, этого не
