— Вот дерьмо, — пробормотала Ким.

— Я встречался с девушкой, которая подходила под его профиль. Не настолько, как ты, но это заставило меня поволноваться. Я боялся, ну, знаешь, что её могут в конечном итоге изнасиловать и расчленить, как… Здесь есть чёрный ход?

— Эй, перестань. Ты правда…

— Я не шучу.

— Я знаю, но… Это, наверное, не он, верно? Я имею в виду, он не…

— Он никого не прикончил за два месяца и копы думают, что он мог покинуть этот район или умер, или попал в тюрьму за ещё что-то. Но они не знают. Они просто пытаются успокоить людей, говоря так. Ты когда-нибудь была около Горы Болтон?

Ким покачала головой. По её телу пробежал холодок.

— Говорю тебе, это одна большая дикая местность. Парень мог бы скрываться годами, если бы понимал, что делает. Так, может, он затаился на какое-то время и теперь, возможно, желание взяло над ним верх и… Мало кто теперь там устраивает кемпинг. Если он захотел новую жертву, ему придётся спуститься за ней в город.

— Это и правда начинает пугать меня.

— Просто посиди здесь минуту. Я проверю чёрный ход.

Брэдли прошёл по проходу между рядами тихих стиральных машин и сушилок. Он прошёл мимо торговых автоматов, где посетители могли приобрести напитки, закуски, моющие средства или отбеливатель. Он выстукивал ритм, пока шёл мимо длинного деревянного стола, где люди рассаживались и складывали своё бельё. Потом он исчез в углублении задней части комнаты. Он был вне поля зрения только одну секунду.

Когда он вернулся обратно, он встретился взглядом с Ким и покачал головой.

Он ни разу не взглянул в сторону мужчины в машине, пока возвращался к ней.

— Ничего, кроме подсобки, — сказал он. — Единственный выход впереди.

Ким кивнула и попыталась улыбнуться. Уголок её рта подёргивался.

— Как думаешь, твои вещи уже готовы?

— Вполне возможно, — она спрыгнула со стиральной машины. Брэдли поднял свой мешок для грязного белья и пошёл сбоку от неё, когда она направилась к паре сушилок рядом с выходом.

— Твоя машина на стоянке? — спросил он.

— Да.

— Я сяду с тобой. Если он подумает, что мы действительно вместе, может, он не будет что-либо предпринимать.

— Хорошо, — сказала Ким. Обе сушилки всё ещё работали. Она видела, как они вибрируют, слышала их моторы и стук теннисных туфель, которые она бросила внутрь ближайшей из двух.

Она поставила корзину для белья на верх этой сушилки, присела на корточки и открыла переднюю панель. Мотор затих. Потянувшись внутрь, она вынула кучу тёплых вещей. Они всё ещё были немного влажными, но ей было всё равно.

— Если он пойдёт за нами, когда мы выйдем, — сказал Брэдли, — может, мы сможем оторваться от него. Ну, по крайней мере, ты будешь не одна. До тех пор, пока я с тобой, он дважды подумает, прежде чем предпринять что-нибудь.

Она бросила ещё вещей в корзину и посмотрела на Брэдли.

— Я очень признательна за это.

— Я просто рад, что могу помочь.

— Ты правда думаешь, что он может быть Мясником?

— Я надеюсь, что мы не узнаем это.

Что, если ты Мясник?

Мысль пришла внезапно и от неё пробрала нервная дрожь.

Нет. Это нелепо. Отвернувшись, она продолжила разгружать сушилку.

Что в этом такого нелепого? Кажется, Брэдли много знает о Мяснике. И он хочет, чтобы я взяла его в свою машину. Как только мы останемся наедине…

Насколько я понимаю, он мог лгать с самого начала.

Может, он заодно с тем парнем. Они могут работать вместе.

Не впускай его в машину, сказала она себе. Выйди с ним, но…

— Вот дерьмо, — пробормотал Брэдли.

Её голова дёрнулась в его сторону. Он стоял неподвижно, широко раскрыв глаза и смотрел в сторону входа.

Ким вскочила и обернулась.

Незнакомец стоял в дверном проёме. Затем он зашёл внутрь, зашагал к ним.

На нём была тёмная вязаная шапка. Его лицо было исполосовано чёрным гримом. Его чёрная футболка выглядела распухшей от гор мышц. Грудь пересекал ремень винтовки. Как и плечевой ремень, крепивший ножны, нож рукояткой вниз, с левой стороны его грудной клетки. Талию обхватывал пояс для инструментов, на котором висели фляжка и кобура. На нём были мешковатые камуфляжные штаны. Их манжеты были заправлены в высокие сапоги.

Брэдли, подняв кулаки, встал перед Ким. Его голос прогремел:

— А ну стоять, мистер.

Удар в живот свалил Брэдли на колени. Удар колена в лоб отшвырнул его назад. Он рухнул на пол и распластался у ног Ким.

Она развернулась и попыталась убежать. Рука зацепила плечо её футболки. Ткань потянула её, натянулась и разорвалась, когда она повалилась вбок. Её ноги заплелись. Она упала на пол.

Мужчина схватил её за лодыжки. Его вес опустился ей на спину. Рука рванулась к горлу и сжала его.

Ким проснулась в полной темноте. Она лежала, свернувшись на боку. У неё болела голова. Сначала она подумала, что находится дома в постели. Но это не было похоже на кровать. Она чувствовала под собой одеяло. Поверхность под одеялом была жёсткой. Она вибрировала. Иногда она стучала по ней.

Она вспомнила мужчину.

Потом она поняла, где была. Чтобы подтвердить свои опасения, она попыталась выпрямить ноги. Что-то мешало. Она вытянула руку. Пальцы наткнулись на жёсткую, рифлёную резину.

Запасное колесо.

Машина остановилась. Ким понятия не имела, как долго она была заперта в багажнике. Вероятно, около часа. Именно сколько нужно времени, знала она, чтобы приехать из города в местность, окружающую Гору Болтон.

Придя в сознание и осознав, что находится в багажнике машины мужчины, она вспомнила, где он схватил её. После периода удушающей паники, после молитв Богу с просьбой спасти её, в Ким поселилось безразличие. Она знала, что скоро умрёт и ничего не могла с этим поделать. Она сказала себе, что все умирают. И, таким образом, она будет избавлена от мучений вроде смерти родителей, смерти других близких и друзей, её собственной старости и, возможно, медленной смерти в тисках рака или другой ужасной болезни. Есть свои преимущества.

Бог, я собираюсь умереть!

И она знала, что Мясник делал со своими жертвами: как он похищал их, насиловал их, пытал их ножами, прутьями и огнём.

Паника вернулась. К тому моменту, как машина остановилась, она снова хныкала и дрожала.

Она услышала, как затих двигатель. Дверь с глухим стуком закрылась. Через несколько секунд позади неё раздался