упускать из виду, что экспедиции викингов были тесно связаны с торговлей. Нередко поездка норвежца или шведа в соседнюю страну представляла собою своего рода смешанное предприятие. Он вез с собой товары (продукты охоты и ремесла) и обменивал их на нужные ему вещи. Среди многочисленных находок викингской поры археологами найдены наряду с оружием весы с гирями, которыми пользовались скандинавские мореплаватели. Далеко не все многочисленные клады серебряных и золотых монет, обнаруженные на Севере, сложились в результате грабежей — часть денег была выручена в процессе мирного торгового обмена. Но, как явствует из исландских саг, торговая поездка скандинава нередко завершалась его нападением на местных жителей, и то, чего он не мог выменять, он отнимал у них силой. Торговля и грабеж шли рука об руку.

Однако и те купцы раннего периода, которые не занимались разбоем, не были лишены воинственности. Им приходилось отправляться со своими караванами в дальние страны, странствовать среди чужих людей и народов, встречаясь со многими и разнообразными опасностями, от пиратов до весьма близких к разбойникам местных сеньоров, которые норовили наложить руку на их богатства, либо облагая их пошлинами, либо попросту отнимая товары и выручку. Купцы страдали от морских бурь и тягот сухопутных переходов по бездорожью. Прибыль от торговли редкими товарами могла быть весьма велика, но не меньшим был и связанный с ее получением риск. В «Беседе» церковного писателя и английского аббата Эльфрика (начало XI в.), в которой охарактеризованы разные профессии, наряду с монахом, землепашцем, ткачом, солеваром, рыболовом, охотником, кузнецом назван и купец. В его уста вложены следующие слова: «Я полезен королю, знати, богатым и всему народу. Я всхожу на корабль со своими товарами и плыву в заморские края, продаю товар и приобретаю ценные вещи, коих нет здесь. Я привожу их с большим риском, подчас терплю кораблекрушение, теряя все свое имущество и едва спасая собственную жизнь». Купец привозит дорогие ткани и одежды, драгоценные камни и золото, вино и масло, слоновую кость, железо и другие металлы, стекло и множество других вещей. Собеседник спрашивает купца: «Ты продаешь эти вещи за ту цену, за которую купил их?» — «Нет. Что же тогда дал бы мне мой труд? Я продаю дороже, чем сам купил, с тем чтобы получить кое-какую прибыль и прокормить жену с детьми»[307].

Тем не менее, по оценке Эльфрика, наиболее важным для общества является труд пахаря, который всех кормит. «Экономическая мысль» раннего Средневековья не выходила за рамки натурального хозяйства.

И точно так же теоретики складывавшегося феодального общества, рисуя его в виде трехчленной системы во главе с монархом, называли только духовенство и монахов («тех, кто молятся»), рыцарство («тех, кто сражается») и крестьян («тех, кто пашет землю»). Городского населения, ремесленников и купцов они не упоминают. Не потому, разумеется, что их роль была совершенно незначительна, а потому, что в обществе XI–XII вв., в котором господствовала традиция, старые понятийные схемы до такой степени сохраняли свою былую силу, что могли игнорировать живое многообразие конкретной действительности. Если труд земледельца столь же необходим для функционирования социального организма, как молитвы монахов и клириков и ратные подвиги воинов, то городские занятия и в особенности торговля оставались сомнительными и подозрительными с точки зрения господствующей этики. Недоверие к торговцу крестьян и пренебрежительное высокомерие знати находило параллель и обоснование в учении церкви.

Отношение общества к купцу было очень противоречивым. С одной стороны, без него трудно обойтись. Наставления, которые отец дает своему сыну в «Королевском зерцале», описывающем разные слои и социальные разряды Норвегии с точки зрения образованного норвежца первой трети XIII в., начинаются характеристикой деятельности купца. Человек, который намеревается стать купцом, говорит отец, подвергает свою жизнь многим опасностям как на море, так и в языческих землях и среди чужих народов. Поэтому в чужих землях он должен постоянно держаться осмотрительно, на море же необходимо уметь принимать немедленные решения и обладать большим мужеством. «Когда же ты прибыл в торговое место или куда-либо еще, — наставляет отец, — ты должен выказать себя благовоспитанным и приятным человеком, чтобы завоевать всеобщее расположение». Надобно тщательно изучать обычаи тех мест, где ведешь торговлю. В особенности важно хорошо знать торговое право. Для того чтобы преуспеть в своей коммерции, купец должен владеть языками и прежде всего латынью и французским, ибо эти языки наиболее общеупотребительны. Купцу-мореплавателю следует разбираться в расположении светил и смене времени суток, так же как распознавать страны света. «Не пропускай ни одного дня без того, чтобы не узнать что-нибудь полезное для себя… и если ты действительно желаешь прослыть мудрым, то ты должен постоянно учиться». Купцу надлежит быть миролюбивым и сдержанным, «если же обстоятельства принуждают тебя к столкновению с противником, не спеши с местью, но тщательно все рассчитай и действуй наверняка». Особую осмотрительность нужно проявлять при выборе торговых компаньонов. «Часть прибыли всегда надлежит выделять всемогущему Богу и святой Деве Марии, равно как и тем святым, к которым ты чаще всего обращаешься за содействием».

При соблюдении всех этих советов можно разбогатеть. Автор «Королевского зерцала», сознавая большой риск, с которым связана заморская торговля, рекомендует молодому купцу: «Когда ты увидишь, что в результате торговых поездок твое богатство действительно сильно увеличилось, то две трети капитала лучше всего из дела забрать и вложить в хорошее земельное владение, ибо такой род имущества кажется наиболее обеспеченным как для самого собственника, так и для его потомков»[308]. Любопытно, что подобный совет дается в Норвегии — стране, где отсутствовал простор для сельского хозяйства. Но такое же вложение капиталов, созданных в торговле, в земельную собственность наблюдалось и в странах континента Европы, от Германии до Италии. Купеческие занятия важны, но опасности всякого рода, подстерегающие купцов, и социальный и экономический риск профессии побуждают купцов помещать деньги в более обеспеченную сферу землевладения.

С другой стороны, социальный престиж купцов весьма невысок. Богач вызывает зависть и недоброжелательство, его добропорядочность и добросовестность внушают серьезные сомнения. В целом купец оставался скорее «парией» средневекового общества на ранней его стадии. В чем, собственно, заключается оправдание его прибыли? Он покупает за одну цену, а продает товар за более высокую. Здесь таятся возможности обмана и неправедной наживы, и богословы охотно вспоминали слова Иоанна Златоуста: «Ремесло купца неугодно Богу». Ибо, по словам отцов церкви, трудно, чтобы в отношениях купли-продажи не затесался грех. В перечнях профессий, расцениваемых как «бесчестные» и «нечистые», — такие перечни составлялись богословами — почти постоянно фигурировала торговля[309]. Отвергая земной мир, обесценивая его пред лицом мира небесного, духовенство не могло не осуждать торговлю,