— Спокойной ночи, сладкий горошек. Я люблю тебя. — Я целую его в последний раз и тихо выхожу из его комнаты, почти закрыв за собой дверь.

Джесси стоит, прислонившись к перилам, выходящим на первый этаж, и ждет меня.

— Все хорошо? — тихо спрашивает он, и я киваю. — Хорошо. Давай закончим этот тур, который мы так и не закончили.

— Уф, наконец-то, — поддразниваю я, беря его за руку, когда он ведет меня к открытой двери в конце коридора. Я ахаю, как только мы заходим внутрь. — Святое дерьмо.

Сказать, что комната огромная, было бы преуменьшением. По сути, это лофт с такими же высокими потолочными балками, как над кухней и гостиной. В задней части есть большое окно, из которого открывается вид на холмистый двор и плантацию маленьких сосен, освещенную луной, висящей высоко в небе.

Конечно, кровать тоже огромная, как я и ожидала. Толстое темное дерево, как и весь дом, но гора пушистых кремовых подушек и постельное белье в тон — это не тот мужской стиль, которого я ожидала.

— Амелия помогала тебе с постельным бельем и декором? — спрашиваю я, проводя рукой по симпатичному комоду, а затем по изножью кровати, где стоит сундук с толстым покрывалом из синели.

Джесси задерживается у двери, засунув руки в карманы.

— Нет, а что?

— Ты один из самых мужественных мужчин, которых я знаю. Тебе нравятся темные вещи. Твой грузовик, твои татуировки… Наверное, я ожидала, что твое личное пространство будет таким же.

— Не все, что мне нравится, темное. — Он делает шаг вперед и накручивает прядь моих волос на палец. — И, может быть, я украшал не для себя.

— Нет? Тогда для кого? — Я ухмыляюсь, но, честно говоря, внезапная мысль о том, что он делает это пространство немного женственным для любой компании, которая у него может быть, заставляет меня пожалеть, что я не съела меньше на ужин.

— Я строил этот дом не только для себя и Джетта. Я не выбирал шкафы и полы, краску, мебель… ничего из этого… имея в виду только его и меня. — Он придвигается ближе, одну руку кладет мне на бедро. — Ты должна была выйти замуж за кого-то другого, но это не помешало мне построить этот дом, думая и о тебе тоже.

Мурашки пробегают по моей коже, когда его слова доходят до меня.

— Ты думал обо мне?

— Детка, я всегда думал о тебе. Не пойми меня неправильно, это не было похоже на то, что я позволил тебе слишком глубоко залезть в свою голову, строя планы на наше будущее здесь, как какой-то сталкер. Но знал, что когда-нибудь создам здесь свою семью, и, поскольку ты была единственной, с кем я когда-либо думал о том, чтобы завести семью, я выбирал большинство вещей, основываясь на том, что, как я думал, тебе тоже понравится. Думаю, можно сказать, что ты была моей музой.

— Ты серьезно? — спрашиваю я едва слышным шепотом, потому что, если я буду говорить громче, заплачу.

— Совершено серьезно, — понимающе улыбается он. — Я не показывал тебе свою комнату раньше, потому что мне и так плохо, что я думаю о тебе повсюду в этом доме. Чтобы увидеть тебя в реальной жизни здесь, в моем личном пространстве? Я бы никогда, черт возьми, больше не смог здесь спать. Теперь я понимаю… Потому что ты теперь моя, детка, и даже если ты не будешь здесь со мной каждую ночь, я знаю, что ты вернешься. — Он притягивает меня к себе, положив руки на мой зад. — Я имел в виду то, что сказал раньше. Если ты хочешь привезти какие-то вещи, то всегда пожалуйста. Черт, если бы ты хотела перевезти все свои вещи завтра, я бы тоже был не против.

— Может быть, я могу принести зубную щетку. — Я прикусываю губу. — И чистые трусики тоже. Для начала. — Как бы невероятно ни было жить с ним под одной крышей, и как бы я ни была уверена, что когда-нибудь так и будет, сейчас кажется, что еще слишком рано.

Он опускает ресницы, и в его груди раздается низкий стон.

— Вот об этом я и говорю. Кстати, какие на тебе сейчас трусики, детка?

— Ну…

— Первые, которые украсят эту комнату.

— Не играй со мной так, парень из братства. — Потому что не уверена, сколько еще сладости я смогу вынести, пока не толкну его на кровать и не покажу ему, как мне это нравится.

— Не играю. — Он наклоняется и целует меня в губы. Когда тот пытается отстраниться, я снова тяну его назад, вцепившись руками в пояс его джинсов.

— Куда ты идешь, красавчик?

— Я просто хотел дать тебе поближе взглянуть на кровать.

— Ага, я так и думала… Аххх!

Он подхватывает меня одним плавным движением, делает три шага к кровати и опускает меня вниз. Пока Джесси ползет по мне, ухмыляясь с дикими глазами, я быстро расстегиваю пуговицу и молнию на его джинсах и рукой жадно скольжу внутрь.

— Ты напрашиваешься на неприятности, детка.

— О, поверь мне, я знаю.

Он издает низкий, сексуальный смех и, положив руки по обе стороны от моей головы, опускает свой рот, чтобы облизать мои губы.

— Вот что я хочу сделать с твоей киской, — хрипит он. — Я хочу, чтобы ты держалась за это изголовье и трахала мое лицо, пока не кончишь на него.

О, Боже.

— Хорошее изголовье.

Еще один смех вырывается из его груди, а потом вдруг между нами не остается ничего, кроме жадных рук и сброшенной одежды, горячих, влажных поцелуев и скольжения кожи по коже.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, — шепчет он, медленно прокладывая путь вниз по моему телу и целуя каждый сантиметр по мере продвижения.

На этот раз я не пытаюсь остановить его. Мы уже вышли за рамки этого, и нет ни одной частички меня, которую я когда-либо буду прятать от него снова.

Прижавшись плечами к моим бедрам, он осыпает медленными, влажными поцелуями все места, где я нуждаюсь в нем больше всего, пока не начинаю дергаться и дрожать в его объятиях.

— Ты такая чертовски красивая, — шепчет он, а затем наконец-то, наконец-то, погружается внутрь, чтобы попробовать меня на вкус. Его язык танцует вокруг моего клитора, а затем опускается к моим губкам, где я уже такая мокрая.

Пальцами скольжу по его волосам, когда он сначала вводит в