все же я смогу научиться читать ваши мысли. Однако при столкновении с другим лицом снова зайду в тупик. А телепатия между представителями различных рас — еще более сложная задача. Существуют также способы защиты мыслей. Например, можно носить экран на голове. Он случайным образом исказит излучение и сделает дешифровку невозможной. Того же результата можно добиться и с помощью тренировки или глубокого кодирования.

Флэндри замолчал. На его подвижном лице отразилась усталость.

— Во всем бывают исключения, — пробормотал он. — Даже в том, о чем я только что рассказал. Вам о чем-нибудь говорит имя Айхарайх?

— Нет, — искренне ответила она. — Почему вы спрашиваете?

— Неважно. Может быть, позже объясню.

— Я ведь действительно ксенолог, — напомнила Козара. — Ничего нового я от вас не услышала.

— Правда? Простите. Никогда нельзя угадать, что ваш собеседник знает, а чего не знает об элементарных вещах: Вселенная, словно большой муравейник, кишит фактами. Подумайте только, я успел прожить тридцать лет, прежде чем узнал, на что имела обыкновение жаловаться императрица Теодора. Девушка пропустила шутку мимо ушей.

— Вы собирались объяснить принцип действия гипнозонда. Доминик посерьезнел:

— Да. Последняя мера. Прямая электронная атака на мозг. Атака на молекулярном уровне, в обход лекарств, кодирования и всего остального. Существует только одно средство защиты: объект может иметь установку на немедленную смерть в случае, если это начнется. Шоковая реакция. Если производящая дознание команда готова к такому обороту дела, она успеет подключить своего подопечного к медаппаратуре, и та будет поддерживать жизнедеятельность организма. Тогда им, возможно, удастся что-нибудь из него выжать. Хотя разрушенный мозг уже никогда не восстановится.

Флэндри смял окурок сигареты о край пепельницы.

— Ясно, что вы не находились в таком состоянии. — Его голос стал жестче. — По правде сказать, у вас нет и иммунитета к наркотикам. Зачем же вас подвергали гипнозондированию? Проще вколоть какой-нибудь препарат. Может быть, так и случилось?

— Не знаю… Откуда вы узнали? Про меня и наркотики? Сама я ничего не помню.

— Каталог торговца рабами. Его медик сделал полный цитологический анализ. Я запустил результаты в компьютер и выяснил, что вы подвергались разносторонней обработке на случай экзотических болезней. Однако никаких следов психоиммунной подготовки обнаружено не было.

Флэндри задумчиво покачал головой:

— Слишком рьяные следователи иногда суют человека под гипнозонд без предварительных допросов. Но зачем было стирать все побочные воспоминания? Конечно, такие вещи временами случаются. Например, объект может иметь низкий порог сопротивляемости. Тогда нормальный уровень мощности станет разрушать молекулы РНК по мере того, как они будут попадать в рабочее поле. Впрочем, длительные психологические эффекты, кроме тех, что оставляют последствия тяжелых переживаний, чрезвычайно редки. Компетентная команда первым делом произвела бы тестирование и определила все основные параметры.

Он вздохнул:

— Конечно, гражданская война и последующие чистки уничтожили хороших специалистов. В том числе и в разведке. На освободившиеся места пролезли медные лбы, которым раньше доверяли только безопасную рутинную работу. Возможно, вам просто не повезло и вы встретились с компанией непрофессионалов.

— Теперь я их забыла и очень рада, что забыла, — пробормотала она.

Доминик провел рукой по усам.

— А… Вы считаете, что в остальном вам не причинили никакого вреда?

— Думаю, нет. Я по-прежнему способна мыслить. Детально помню свою жизнь вплоть до начала истории с Диомедой и могу воспроизвести все, что случилось после того, как меня посадили на терранский корабль.

— Хорошо. — Радость Флэндри казалась неподдельной. — Красивых молодых женщин нужно беречь. В мире и без того хватает бессмысленных смертей.

«Он вытащил меня из выгребной ямы. Он добр ко мне. Он галантен, — думала Козара. — Но кто знает, что будет дальше? Он сам признал: его цель — сохранить Империю».

— Постарайтесь что-нибудь вспомнить, Козара. — Впервые он назвал ее по имени.

Она с силой сцепила пальцы рук. Сердце билось, словно пойманная птица.

Нет, не позволяй им возвращаться. Страх, ярость, смерть возлюбленного.

— Понимаете, — продолжал Флэндри, — для меня по-прежнему остается загадкой, зачем Деннице воевать против нас. Ваш господарь поддержал Ханса и в награду был назначен губернатором всего сектора. Конечно, если он совестливый человек, эта должность накладывает на него тяжелейшую ответственность. Но, с другой стороны, она дает ему, а заодно и его народу, право решающего голоса при определении будущего их региона. Спор об устройстве сил обороны вашей системы и ближайших к ней соседей… ну, это всего лишь спор, не правда ли? И господарь имеет некоторые шансы настоять на своем. Существуют ли более веские причины для того, чтобы поднимать восстание? Может быть, возможен компромисс?

— Только не с Империей, — яростно вскинулась Козара.

— По крайней мере мы с вами могли бы договориться? На интеллектуальном уровне? Расскажите, чем вас не устраивает Империя?

Козара смутилась:

— Я… лично мне война стоила гибели человека, за которого я собиралась замуж. Какой прок в Империи, если она не в состоянии сохранить мира?

— Простите, мне очень жаль. Но разве в истории найдется хоть одно государство, которое работало бы идеально? Ханс пытается навести порядок. Кроме того, подумайте. Зачем господарю — если он и вправду планировал восстание — зачем ему посылать вас, девушку, свою племянницу, на Диомеду?

Она собрала остатки силы и воли, закрыла глаза и погрузилась в прошлое.

{Бодин Миятович был крупным мужчиной средних лет, стройным и элегантным. У него было широкое симпатичное добродушное лицо, потемневшее и огрубевшее от времени и непогод, нос картошкой, каштановые волосы и коротко стриженная борода. В тот день на нем был красный плащ поверх коричневого кителя и брюк, башмаки из кожи громатца, на расшитом серебром ремне висел традиционный нож и пистолет в кобуре.

Походкой диаво Бодин шагал по террасе Замка. Серые, оживляемые только цветущими вьюнами стены этой старинной крепости, ее ворота, башни с истрепанными флагами мрачно возвышались над крутыми черепичными крышами оштукатуренных в мягкие пастельные тона наполовину деревянных домов Старого Города. Ниже по склону начинался Зоркаград. Узкие кривые улочки вливались в широкие бульвары. Машины сновали вокруг стройных, возведенных позднейшими поколениями зданий из современных материалов. Грузовые суда теснились в доках залива. На западе вплоть до горизонта тянулось озеро Стоян. Сиявшее в безоблачном небе солнце покрыло темную синь его вод тонкой сверкающей пылью. С высоты Замка Козара видела, как за пределами маленького городка вдоль всего побережья тянутся сельскохозяйственные угодья: зеленая трава, живые изгороди, деревья, золотистые колосья терранской пшеницы; голубые и лиловые цвета местных лесов и пастбищ; хлева, амбары, сараи и