Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к кровати, пока его пульс замедляется. Осознаю, что сейчас произошло нечто потустороннее, что я почувствовала Солона самым реальным и грубым образом из возможных. Он открылся мне с той стороны, которую не хотел, чтобы я видела.

Он монстр по своей сути.

Зверь.

И, возможно, я его не приручила, но зато не боюсь.

Наконец, он перестает толкаться и убирает руку с моей головы, я поднимаю подбородок как раз вовремя, чтобы увидеть, как чернота обратным потоком быстро стекает по его руке, оставляя после себя светящуюся бледную кожу. Рука становится знакомой, которую я так хорошо знаю.

Он выпрямляется, а затем выходит из меня, и в какой-то момент я чувствую, что он просто стоит на коленях позади меня, пытаясь отдышаться, собраться с мыслями. Он не знает, что делать, что сказать мне. Он не хотел, чтобы это случилось, думает, что его худший страх воплотился в жизнь.

Но я все еще здесь.

«Я все еще здесь», — говорю ему.

Я слышу его дрожащий выдох, а затем, наконец, переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Он вернулся к своему теперь уже обнаженному, но все еще грозному «себе», хотя выражение его лица такое хрупкое, каким я его никогда не видела, настороженное и близкое к откровению.

— Что ты такое? — шепчу я.

ГЛАВА 22

Вокруг меня на снегу круг крови.

Я стою там посередине, голая, примерзшая к земле, лед вокруг ног.

Тут тихо и пусто, ни души, только покрытые инеем белые холмы. Небо бледно-серое, местами светлое, так что трудно сказать, где находится горизонт, а солнце — слабый светящийся шар на небе, вот-вот пробивающийся сквозь облака.

Тень пробегает по земле, и я снова поднимаю взгляд к небу как раз вовремя, увидев черные крылья. Они заслоняют солнце, заслоняют весь мир, окутывая меня, как гигантская хищная птица.

Но я не боюсь.

Я чувствую себя в безопасности.

Чувствую себя могущественной, как будто могла бы взлететь в небо на этих черных крыльях.

Но потом… потом…

Все меняется.

Крылья превращаются в дым, в слабый силуэт, зависающий в воздухе, потом его уносит ветер.

За моей спиной раздается шипение, и я оборачиваюсь, видя, как фигуры в плащах подкрадываются ко мне все ближе, вытянув белые костлявые руки, указывая на меня слишком длинными и изогнутыми ногтями.

— Он не спасет тебя, Ленор, — произносит низкий, нечеловеческий голос у меня за спиной, но я знаю, что если обернусь, эти безликие существа с красными капюшонами нападут на меня. Существа, которые сплошь состоят из зубов. — Сейчас тебя никто не спасет. Скоро сама убедишься.

Я чувствую, как чье-то присутствие приближается ко мне, затем когти пробегают по моему позвоночнику, заставляя вскрикнуть.

— Ты не выживешь в Темном ордене, и уж точно не переживешь меня.

С яростным выпадом его когти вонзаются мне в спину, пробивая ребра и доставая прямо до сердца.

Я кричу.

А потом просыпаюсь, запутавшись в одеялах, крик застревает в горле, паника охватывает тело.

Затем большие, сильные руки обнимают меня.

Я чувствую запах цветов и дыма и знаю, что это Солон, прижимающий меня к своей груди, его сердцебиение успокаивает.

— Ш-ш-ш, — говорит он мне, целуя в макушку. — Все в порядке. Тебе приснился кошмар.

Мои глаза открываются в темноту, а затем возвращается настоящий кошмар прошлой ночи.

Монстр.

Солон превратился в монстра.

Я поднимаю подбородок, чтобы посмотреть на него снизу вверх, его взгляд проникает прямо мне в душу, на губах играет грустная улыбка.

— Или это я тебе снился, — тихо говорит он.

Смотрю, пытаясь вспомнить все о прошлой ночи, даже то, чего не хочу. Я помню все, о том, как я спросила, кто он такой, а он ответил, что объяснит утром. Я сказала, что ни за что не смогу заснуть, но, похоже, вырубилась. Я все еще измотана, каждая клеточка тела болит, но я готова к его рассказу.

Он медленно кивает, кончиком языка облизывает губы, вызывая автоматическую боль внутри меня. Я игнорирую это.

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, — говорит он мне, проводя пальцами по моим волосам. Закрываю глаза от его прикосновений, поражаясь тому, каким нежным он стал, но был таким грубым, и рада, что он все еще со мной в постели.

— Который сейчас час? — тихо спрашиваю я, уткнувшись головой в его обнаженную грудь.

— Почти пять. Скоро должно взойти солнце. Принести тебе кофе? — он хочет встать, но я крепко сжимаю его.

— Ты не встанешь с этой кровати.

— Я и не хочу, — бормочет он, еще раз целуя меня в макушку. — Боюсь, если бы ушел, то, возможно, никогда тебя не увидел, — он замолкает. — И не стал бы винить за то, что ты бросила меня.

— Я не оставлю тебя, — заверяю я его.

— Даже если так нужно? Даже если ты обязана? — его руки сжимаются вокруг меня еще крепче. — Ты стараешься увидеть во мне хорошее, Ленор. Даже сталкиваясь с тем самым чудовищем, которым я являюсь. Ты так сильно хочешь видеть хорошее. Но я такой, какой есть. Полная противоположность хорошему. И ты разобьешь свое сердце, поверив в меня.

Я поднимаю подбородок, его глаза встречаются с моими, они похожи на стекло, готовое разбиться.

— Тогда позволь мне сделать этот выбор. Это будет мое решение, — я выдыхаю через нос, собираясь с силами. — А теперь расскажи мне. Что произошло прошлой ночью?

Его черные ресницы трепещут, когда он закрывает глаза.

— Это был зверь.

— Еще какой зверь, Солон.

— Знаю, — шепчет он, и боль искажает его голос. — Я думал, ты это поняла, когда я рассказывал об Эсмеральде.

— Нет, я просто… видела проблески каково это — быть тобой. И чувства. Темнота, безумие, полное одиночество, — это снова ломает меня. Он постоянно менялся от чего-то плохого к чему-то еще худшему, боялся своего собственного тела, самого себя, своей души. Боялся, что у него даже души нет.

— Скажи мне, кто ты такой, — умоляю я.

— Я даже не знаю, — признается он. — Просто знаю, что именно это случилось с нами, когда нас превратили в вампиров. Я был… первым.

Я моргаю, глядя на него.

— Первый вампир?

— Первый обращенный.

У меня отвисает челюсть.

— Ты… ты хочешь сказать, что Скарде обратил тебя?

Он кивает, стиснув зубы.

— Да. Я его первый сын. Настоящий монстр.

Я не могу в это поверить. Вспоминаю все вопросы, которые у меня были о короле вампиров, и оказывается,