— Охотно, — ответил Вилли. — Вчера, доктор Хартнелл, вы заявили мистеру Кэвелу...

— Кэвелу? — Хартнелл напряженно в меня всмотрелся. — Это не Кэвел.

— Мне не понравилось мое прежнее лицо, — сказал я. — Вы осуждаете меня? Говорит инспектор Вилли, слушайте его, Хартнелл.

— ...следующее, — продолжал Вилли, — Ночью вы поехали встретиться с мистером Тариэлом. Тщательное расследование обнаружило несколько человек, которые могли бы вас заметить, если бы вы ехали в ту сторону. Ни один из них вас не видел. Это первое.

Должен сказать, что Вилли неплохо повернул ситуацию. Хотя все это и было придумано, но расследование действительно производилось, и ни одного, подтверждающего слова Хартнелла свидетеля, как и следовало ожидать, не обнаружилось.

— Второе, — продолжал Вилли, — вчера вечером под передним крылом вашего мотороллера обнаружена грязь, оказавшаяся идентичной с красной глиной, находящейся исключительно в окрестностях Мортона. Мы подозреваем, что вы ездили туда. Сейчас ваш мотороллер направлен в полицейские лаборатории для проверки. Следующее...

— Мой мотороллер! — Хартнелл выглядел так, словно на него свалился мост. — Мортон... клянусь...

— Третье. Этой же ночью, но позже, вы с женой подъехали близко к дому Чессингема. Вы почти выдали себя мистеру Кэвелу, когда утверждали, что видевший вас на мотороллере полицейский может подтвердить ваши слова о поездке в Альфингем, но с запозданием сообразили, что если он видел вас, то видел и вашу жену на заднем сиденье. Мы обнаружили следы колес вашего мотороллера в кустах, в двадцати ярдах от брошенного «бедфорда».

Неосторожно, доктор, очень неосторожно. Должен заметить, это все вы не сможете опровергнуть.

Опровергнуть он не мог. Мы обнаружили следы менее двадцати минут назад.

— Четвертое и пятое. Молоток, которым оглушили овчарку, кусачки, которыми перекусили проволоку. Все это найдено вчера вечером у вас в сарае. Тоже мистером Кэвелом.

— Вы, вы грязный, разнюхивающий, сующийся... — Он потерял контроль над собой, бросился на меня с перекошенным лицом и вскинутыми кулаками, но не дошел трех шагов: Харденджер и Вилли быстро придвинулись к нему с двух сторон и зажали в коробочку.

Хартнелл бессмысленно вырывался, все больше теряя самообладание. — Я принимал тебя здесь, ты... ты свинья! Развлекал твою жену. Я... Постепенно он затих, а когда вновь заговорил, это был уже другой человек.

— Молоток, чтобы оглушить собаку? Кусачки? Здесь? В моем доме? Их нашли здесь? Как их могли найти здесь? — Если бы даже он узнал, что покойный сенатор Маккарти вдруг объявил, что всю жизнь был коммунистом, и тогда бы новость эта не могла более потрясти его. — Их не могли найти здесь! О чем они говорят, Джейн? — с отчаянием обратился он к своей жене.

— Об убийстве, — спокойно повторил Вилли. — Я и не ждал, что вы признаетесь, Хартнелл. Пожалуйста, оба пройдите.

— Это ужасная ошибка. Я... я не понимаю. Какой-то кошмар. — Хартнелл затравленно уставился на нас. — Я смогу доказать, уверен, смогу доказать свою невиновность. И докажу. Если вы пришли меня арестовать, то забирайте.

Но оставьте в покое жену. Прошу.

— Почему? — спросил я. — Вы ведь не колеблясь взяли ее с собой пару дней назад.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — устало пробормотал он.

— Бы повторите то же самое, миссис Хартнелл? — спросил я. — Учитывая заявление доктора, который осматривал вас менее трех недель назад и нашел ваше состояние здоровья отличным?

— Что вы имеете в виду? — с возмущением сказала она, отлично владея собой, по крайней мере, лучше супруга. — На что вы намекаете?

— Хотя бы на то, что вы вчера ездили в аптеку в Альфингем и купили эластичные чулки. Дрок, растущий в округе Мортона, очень колючий, миссис Хартнелл, да к тому же было очень темно, когда вы бежали, отвлекая внимание охраны. Вы сильно поцарапались, не так ли? Вам пришлось скрывать порезы, не так ли? Полицейские особенно подозрительны, если речь идет об убийстве. — Это совершенно смехотворно. — Ее голос был ровным, одеревенелым. — Как вы смеете выдумывать?! — Вы отнимаете драгоценное время, мадам! — впервые заговорил Харденджер, резко и весомо. — С нами пришла женщина из полиции. Хотите, чтобы я пригласил ее сюда?.. — Вопрос его остался без ответа. — Очень хорошо, тогда я предлагаю вам проехать в полицейский участок.

— Разрешите сперва мне поговорить немного с доктором Хартнеллом? попросил я. — Разумеется, наедине.

Харденджер и Вилли переглянулись. Они уже знали заранее, что произойдет, и были согласны, но для проформы мне пришлось повторить свою просьбу еще. Ради их самих, если об этом речь пойдет на суде. — Зачем? спросил Харденджер. — Доктор Хартнелл и я очень давно и хорошо знаем друг друга, — объяснил я. — Мы были друзьями. К сожалению, мало времени.

Возможно, он захочет поговорить со мной...

— С вами? — очень трудно усмехаться и кричать одновременно, но Хартнеллу это удалось. — Господи! Ни в коем разе!..

— Да, времени маловато, — сокрушенно согласился Харденджер. — Десять минут, Кэвел. — Он кивнул миссис Хартнелл. Та заколебалась, посмотрела на мужа и вышла в сопровождении Харденджера и Вилли. Хартнелл хотел было последовать за ними, но я преградил ему дорогу.

— Дайте мне пройти, — низким и противным хнычущим голосом сказал он.

— Не желаю говорить с подобными вам людьми. — Он одним словом объяснил, что это за люди, которые похожи на меня, но когда я не проявил ни малейшего желания уступить ему дорогу, занес руку, правда, так, что даже слепой восьмидесятилетний старик смог бы парировать удар или увернуться. Я показал ему пистолет, и он сразу переменил свое намерение.

— Есть в доме подвал?

— Подвал? Да, мы... — Он осекся, и лицо его вновь противно исказилось. — Если вы думаете, что удастся взять меня...

Я размахнулся левой, подражая его неуклюжей попытке и, когда он поднял правую руку для защиты, слегка стукнул его рукояткой «хэкати», ровно настолько, чтобы отбить у него желание драться, поймал за левую руку повыше локтя и повел вглубь дома, к лестнице в подвал. Потом закрыл подвальную дверь и грубо толкнул его на деревянную скамейку. Он посидел несколько минут, почесывая голову, затем взглянул на меня.

— Это бандитизм, — прохрипел он. — Харденджер и Вилли знали, что вы собираетесь делать.

— Они не имеют права, — холодно произнес я. — У них руки связаны инструкциями о порядке допроса подозреваемых. Они также беспокоятся о своей карьере и пенсии. А мне не о чем беспокоиться. Я частное лицо.

— Думаете, вам это легко сойдет с рук? — недоверчиво спросил он. Серьезно считаете, что я промолчу об этом?

— К тому времени, как я закончу допрос, — равнодушно ответил я, вряд ли вы будете в состоянии вообще говорить. Через десять