Шрифт:
Закладка:
Гордость наполнила меня; я смотрел на нее, в темно-зеленом платье, и словно видел мудрость, источаемую ее жемчужным челом, подлинную вершину знаний и милосердия, созданную тремя тысячелетиями иранской истории. Никто не сможет быть лучшим правителем! Она уже доказала это однажды и сейчас наконец получает возможность явить все, на что способна. Сердце мое воспарило от радости за нее.
— Да изольет Бог свои благословения на вас!
— Как мой верный слуга, ты будешь назначен на более высокую должность, — добавила она. — Я присвою тебе более высокий титул, когда буду подбирать людей для окружения шаха.
— Повелительница, служить вам — величайшая честь моей жизни.
Теперь у меня были все основания надеяться, что наконец я смогу забрать Джалиле в Казвин и дать за ней богатое приданое. Если она когда-нибудь выйдет замуж и родит детей, их смех будет разноситься по всему дому. Наконец я снова обрету семью.
Посыльный стукнул в дверь и объявил о приходе Шамхал-султана. Несколько месяцев мы не виделись. Я поднялся до того, как он войдет, и занял свое обычное место возле двери. У него прибавилось морщин и седины в бороде — похоже, служба Исмаилу далась ему очень непросто. Он уселся на подушку напротив Пери, могучее тело было напряжено.
— Царевна, я пришел как только мог срочно и приношу вам свои соболезнования по случаю кончины вашего брата Исмаила, — сказал он. — Не говоря уже о других, умерших во время его царствования.
— Благодарю вас, — ответила Пери и умолкла.
— Могу я поговорить с вами наедине?
— Мой слуга Джавахир — все равно что часть меня самой.
Сердце мое расцвело от этих слов.
— Конечно, — сказал он, не пожелав даже взглянуть на меня, — так велико было его желание польстить ей. — Я пришел также, чтоб сказать, как восхищаюсь вашей храбростью.
— Несомненно, это черта нашей семьи, — ответила Пери, возвращая похвалу, едва приправленную вежливостью.
— В точности так, это я и имел в виду.
Повисло неловкое молчание, но Пери не собиралась его заполнять.
— Вот я еще пришел спросить: могу ли я чем-то служить в эти трудные времена? — Глаза его умоляли.
— Нет, благодарю вас.
Шамхал неуклюже поправил свой огромный белый тюрбан. Пери не стала предлагать чай или сласти или еще как-то смягчать отказ.
— Трудно объяснить, как мучительно было жить в постоянной угрозе, что шах решит убить меня.
— Как, и вам тоже? — язвительно поинтересовалась Пери.
— Я глубоко сожалею, что не мог вам помочь, — продолжал Шамхал. — Мы все были скованы страхом, словно вокруг был непроглядный туман. Одна вы не боялись ничего.
— Я боялась.
— Но вы не позволили страху помешать вам справиться с этой опасностью.
— Дядя, что вы имеете в виду? — отвечала она, разумно отказываясь признавать что-либо. — Мой бедный брат скончался от избытка опиума и жестокого несварения, и на то была воля Бога. Важнее всего сейчас — что делать дальше?
— Вот потому я здесь. Хочу вам помочь.
Он был слишком деятельным союзником, чтоб пренебречь им, но как она сможет ему доверять? Глаза ее были полны упрека.
— Я не всегда делал то, что ты хотела, — сказал он, — но ты всегда была в моем сердце.
— Правда? И что мне делать с теми, кто обещает мне свою преданность, а потом отдает ее кому-то другому?
— А что еще я мог? Мог я отказаться от назначения шаха и не оскорбить его, воспротивиться его приказам и не попасть в беду?
— И ты заступался за меня?
— Я пытался, но он был неумолим. Подозреваю, что кто-то очень влиятельный был против тебя, Пери.
— Мирза Шокролло?
— Не знаю. Однажды Исмаил упомянул причину своей враждебности. Сказал, что ты поддержала Махмуд-мирзу до того, как корона досталась ему.
— Ты знаешь, что это не так.
Она говорила правду.
— Интересно, не пустил ли этот слух мирза Салман? — продолжал он.
— Он всегда был мне верен.
— Знаю, но его повышение было крупной неожиданностью. Как он его заслужил?
— Он знает свое дело, — сказала она. — И беззаветно предан. Он приходил навестить меня даже после того, как шах запретил это.
Шамхал выглядел подавленным.
— Пери-джан, послушай меня. Мы одна семья. Я всегда заступлюсь за тебя, если шах не прикажет иного. По крайней мере, я всегда признаю правду, в отличие от других, кто идет на поводке верности, надеясь, что ни одна сторона не натянет его слишком туго.
— Мне требуется больше, чем такое уклончивое обещание. Говори или делай что должен для нового шаха, но если ты не поклянешься в верности мне, твоя помощь не нужна.
— Понимаю. Что ты хочешь делать сейчас, когда шах мертв?
— Хочу стать регентом при Шодже с твоей поддержкой.
— Ты так отважна! Нет жен, подобных тебе, и мужей тоже. С глубочайшим смирением клянусь в верности тебе.
К моему изумлению, он склонился и поцеловал ее ступню, как если бы она была шахом. Затем он поднял глаза в надежде, что его клятва принята.
— Хорошо. Я подумаю об этом.
— Ты подумаешь?
— Пока это все.
— Но царевна…
Шамхал готов был выпрыгнуть из халата, лишь бы убедить ее в своей доброй воле.
— Это все, что сейчас возможно.
Я был рад, что она приучает его к повиновению. Как еще она может довериться ему?
Слуга постучал и оповестил о приходе мирзы Салмана.
— А вот и великий визирь! Какие у него новости?
В своем бируни Пери села у завесы вместе с дядей, а я перебрался на другую сторону, к мирзе Салману. На нем был тот же халат, что и вчера. По кругам у глаз можно было видеть, что он не спал ночь.
— Салам алейкум, великий визирь. Я тут с Шамхал-султаном, — сказала невидимая Пери.
— Салам. Я хотел сообщить о срочной встрече, которую созываю, чтоб говорить о будущем нашей страны. Увы, амиры едва не подрались.
— Как неожиданно! — сухо сказала она. — И из-за чего?
— Каждый хочет влияния для себя. Я уговорил их убрать мечи в ножны, пока не назван новый шах.
— Благодарю вас, великий визирь. Как всегда, вы словно отточенный клинок. Я хотела бы поздравить вас с вашим недавним назначением.
— Это большая честь, но она вряд ли продлится. Приношу свои соболезнования по поводу утраты вашего брата.
— Примите в ответ и мои. Бывает то, чему не поможешь.
Глаза его остались незамутненными; он был из тех придворных, кто плывет при любой волне.
— Пока ничего не решено. Амиры хотят узнать о ваших намерениях.
— Отчего же им не прийти ко мне в мои покои?
