Шрифт:
Закладка:
В том, что екатеринбуржцы знали о прибытии в их город Государя, нет ничего удивительного. Еще за неделю до его прибытия слушателей Академии Генштаба, которая находилась тогда в Екатеринбурге, предупреждали о скором прибытии специального поезда с Царской Четой{572}. Это обстоятельство, кстати, лишний раз опровергает предположение И. Ф. Плотникова, что в Екатеринбурге не делали никаких приготовлений для приема Царской Семьи, так как надеялись, что она погибнет по дороге. В качестве доказательства последнего Плотников также приводит то обстоятельство, что до самого последнего момента уральские власти не могли определиться с местом будущего пребывания Императора, так как они опять-таки ожидали, что он будет убит во время переезда из Тобольска. Но это утверждение снова не может быть названо серьезным. Владелец дома Н. Н. Ипатьев получил от комиссара А. Н. Жилинского приказ очистить дом 27 апреля, когда гужевой поезд вез Царскую Чету из Иевлево в Тюмень, то есть в самый пик предполагаемого убийства. Если бы уральские власти действительно планировали убийство Царя по дороге, то они бы не стали очищать Ипатьевский дом до получения сведений о смерти Царя. К тому же Жилинский не мог решить вопрос о размещении Царя в Ипатьевском доме спонтанно в один день 27 апреля. Наверняка для этого понадобился не один день. Поэтому, скорее всего, выбор помещения для проживания Царской Семьи начался не позже 25 апреля, то есть в тот день, когда Яковлев только объявил Государю о предстоящем отъезде.
Но, скорее всего, вышеописанная Яковлевым сцена сильно им искажена и преувеличена. Авдеев, например, в своих воспоминаниях пишет: «Поезд наш был остановлен на товарной станции Екатеринбург-3[13], не доезжая 2 верст до главного вокзала. Нас уже ожидали там тт. Белобородов, Голощекин и Дидковский — руководители Уральского Совета. Вся территория станции была оцеплена кордоном красногвардейцев.
Тов. Белобородов объявил нам, что отсюда высадятся и поедут на автомобиле Николай, его жена и дочь, а остальные спутники и охрана, а также багаж проследуют до главного вокзала, где сойдут и выгрузят багаж. Это было сделано, чтобы отвлечь внимание публики, ожидавшей на главном вокзале»{573}.
Слова Авдеева намного больше похожи на истину, чем слова Яковлева. Зачем уральским властям было допускать подобные сцены, с толпой и пушками, когда Государь был уже в их руках? Почему никто из представителей Уральского Совета не прибыл встречать Яковлева? И уж особенно странно, что Яковлеву, после омского «побега», дали возможность опять куда-то увозить по своему усмотрению состав. Разъяренная толпа опять-таки очень неправдоподобна. Эту толпу надо было специально организовать и привести на вокзал, на что вряд ли имели время и желание уральские власти.
Между тем действия уральцев в изложении Авдеева намного более логичны: оцепленный красноармейцами поезд, представители Уральского Совета, четкое распределение автотранспорта. Все это намного больше напоминает подлинные обстоятельства приезда. В пользу авдеевских воспоминаний говорят и его слова о причине остановки не на центральном вокзале: там была «публика», то есть люди — пришедшие посмотреть на Государя. Именно желанием не допустить встречи Царя с екатеринбуржцами, пусть даже мимолетной, была вызвана отправка поезда на другой не центральный вокзал, а вовсе не «грозной толпой»[14].
Это же подтверждает и П. М. Быков: «Уралсовет перевод Романовых в Екатеринбург держал в тайне. Однако сведения о приезде Романовых распространились по городу, и на ст. Екатеринбург-1, где остановился поезд, и к дому, куда должны были поместить бывшего Царя, начали стекаться любопытные. Тогда поезд передвинули вновь на ст. Екатеринбург-2»{574}. (Выделено нами. — П. М.)
«Любопытные» это не «разъяренная толпа» во главе с комиссаром.
Управляющий екатеринбургским отделением Азовско-Камского банка В. П. Аничков, бывший непосредственным свидетелем того, что происходило в Екатеринбурге летом 1918 года, также говорит о любопытных, а не о «разъяренной толпе». «Царскую Семью поместили в доме Ипатьева, предварительно окружив две его стороны по фасаду, выходящему на площадь и улицу, высоким, наскоро сколоченным забором. Любопытных собралось столько, что поезд пришлось передать с главного вокзала на Екатеринбург-Второй, и уже оттуда их на автомобилях доставили в приготовленный дом. Лица, видевшие Государя (Коля Вашкевич уверял, что был его шофером), говорили, что он постарел, но вид имеет бодрый»{575}.
К слову сказать, разъяренные толпы в эти дни действительно были, только они были направлены совсем не против Царя. Вот что пишет тот же В. П. Аничков: ««В помещение Комиссариата финансов ворвалась большая толпа рабочих Тагильского округа. Их было человек сто. Все они громко кричали и ругали большевиков отборными словами.
— Коли вы власть, — кричали они, — так дайте нам дешевого хлеба. Арестовали Царя, при котором нам жилось много лучше, и хлеб был дешев, и все можно было на рынке купить, а теперь ничего нет, хоть с голоду умирай. Коли управлять не умеете, отдайте нам Царя»{576}.
Но какие-то отголоски истинных событий у Яковлева есть, так как в дневниках Государя и Государыни имеются сведения о долгом стоянии на станции Екатеринбурга и о каких-то пререканиях между Яковлевым и местными комиссарами. Вот что говорится в дневнике Государя: «В 8.40 прибыли в Екатеринбург. Часа три стояли у одной станции. Происходило сильное брожение между здешними и нашими комиссарами. В конце концов одолели первые, и поезд перешел к другой — товарной станции. После полуторачасового стояния вышли из поезда. Яковлев передал нас здешнему областному комиссару, с которым мы сели в мотор»{577}.
Эти записи совпадают с записями Императрицы: «В 8 часов 40 минут. Екатеринбург. Стояли целую вечность и вместе с поездом двигались то назад, то вперед, пока наши 2 комиссара Яковлев
