Мышка: «То есть я не женщина?».

Боже, ну как можно так переиначивать слова?

Кот: «Ты не женщина. Ты МОЯ женщина.».

Во, вроде хорошо сказал. Должно пронять. Сейчас она потечет и пришлет мне сиськи.

Мышка: «Такие громкие слова, у меня даже уши заложило. А на деле…».

Или не пришлет.

Кот: «А на деле уши заложит у меня, как только я окажусь в тебе.».

Мышка: «Глубоко?».

Переворачиваюсь на живот, чувствуя, как от фантазии, внутри все начало гореть.

Кот: «Код «красный». Если мы продолжим, мне придется принять душ. А это проблема, потому что рядом нет никого, кто бы помыл меня».

Мышка: «А как же Вика?».

Ну, конечно. Мы же не можем не вспоминать дурацкий эпизод, про который через минуту я уже забыл. Забыл вкус губ другой женщины. Зато прекрасно помню, вкус кожи Мышки на животе. Он отличается от того, что на шее. И совершенно иначе чувствуется вкус между ног.

Кот: «Хочешь честно?».

Мышка: «Хочу.».

Кот: «Ты в башке засела, сама знаешь. И я не хочу тебя оскорбить, чтобы ты там не думала. Но ты далека от тех, кого я трахал раньше. И очень далека от Вики. Ты другая и я еще в первую встречу понял, что это жопа. Не ты жопа. А что встреча с тобой принесет мне немало проблем. И одна из них – чувства, которых я избегал как огня. И я бы избежал, но мы жили рядом. Ты через стенку, и я не мог не думать о тебе. Гадать, какого это, быть не с одноразовой девкой, а с кем-то настоящим. Наверное, поэтому я предложил вариант свободных отношений. Это была подушка безопасности. Я просто не хотел рисковать. Но видеть тебя с другим, даже просто в танце, даже зная, что между вами скорее всего ничего не было, меня убивало. Я уже тогда осознал, что хочу тебя надолго, навсегда, но признать это, даже подумать об этом, было страшно. Ведь это почти как нырять в глубину, когда все время плавал на мели. А Вика… Это попытка остаться на мели, шанс, не бросаться в омут. Мне хотелось понять, смогу ли я вообще быть с кем-то, кроме тебя. Не смогу, Лид. Не хочу. Телок много, у всех все одинаковое. Жопы, дырки. Но только в тебе у меня нет ощущения грязи. Только с тобой мне по-настоящему твердо и спокойно. С тобой я чувствовал себя дома и не готов это потерять. Если ради этого нужно набить морду всем мужикам твоей шломблы сестры, то я готов. Если надо уничтожить твоего мужа, то я готов. И да, как бы громко это не звучало, то я хочу попытаться стать отцом Тихону. Но я не обещаю, что у меня сразу получится. Мне пиздец страшно, Мышка. Честно, я не уверен, что готов влезать во все это. Но мне хочется. Хочется быть с тобой. И ты, наверное, ревешь, и слезы капают на экран. Знай, что вслух я все это не повторю. Так что завтра хочу видеть только твою улыбку.».

Мышка: «Дурак».

Мышка: «Мне тоже страшно».

Кот: «Давай бояться вместе? Вместе не так страшно».

Мышка: «Давай. Кстати. Ты не мог взять с собой красные плавки».

Кот: «Че это?».

Мышка: «Ты их выкинул на спор в окно. И их тут же подобрала какая-то старушка.».

Я ржу в голос, вспоминая тот случай. Мы просто задыхались от смеха, когда она подняла их и убрала в сумку, думая, что никто не видит. Остается надеяться, что она их не нюхала.

Кот: «Ты тогда проиграла и разделась прямо на балконе».

Мышка: «Стыдоба».

И я использую шанс. Ну а вдруг мне улыбнется удача.

Кот: «Покажи сиськи. Я соскучился».

Молчание затягивалось. Меня уже колбасило от одной мысли о маленьких розовых сосочках. Но ответ буквально меня уничтожил.

Мышка: «Я не буду фотографировать свою грудь. Фото может попасть не в те руки».

Я уже хотел написать, что из моего телефона оно никуда не денется. И вообще мне можно без лица. Кто догадается. Но я не успеваю написать второе предложение, как вдруг поступает видео-звонок.

И вместо фотографии я получаю Лиду. Да, за полупрозрачной стенкой душевой, но вижу очертания. Знаю, что сейчас тонкие пальчики гладят нежную кожу, что трогают грудь. Знаю, что Лида думает обо мне.

— Очень надеюсь, ты будешь молчать, — выглядывает она из-за дверцы и закрывает ее обратно. Но вида ее тела мне достаточно, чтобы не только молчать, но и, замерев, наслаждаться тем, как вода стекает по ее телу, как она поднимает руки к тяжелой копне волос, поднимая и большую грудь, в которую я скоро снова уткнусь. Оближу сосок. Потом второй. Чер-рт. Да, я замер, но моя рука живет свой жизнью, уже терзая шорты, которые кажутся до боли тесными.

Да, детка. Пожалуйста, мойся подольше. Чтобы я наконец вспомнил о наличии у себя члена. И я беру его в руку, крепко сжимаю в кулаке, начиная буквально вбиваться в него, чувствуя, как тело сковывает горячее желание. Как похоть хлынула потоком по венам, концентрируясь в одном конкретном месте. Яйца уже жжет, а член становится все больше, готовый вот-вот взорваться только от того, как Лида принимает душ. Я бы сейчас отдал почти все, чтобы зайти к ней в это царство пара и воды, чтобы дернуть за голову и впиться в шею, чтобы вылизать каждую каплю с груди, чтобы прикусить сосок, чтобы рукой ощутить, как набух ее клитор. Я бы отдал почти все, чтобы войти в нее прямо сейчас, долбить матку, а не свой кулак.

— Не кончай, — вдруг слышу ее голос и открываю глаза. Она стоит перед экраном в одном полотенце и повторяет. – Не кончай.

— Да ты издеваешься? — реально рычу. Как вообще можно о таком просить. – Я же тебя затрахаю, когда мы одни останемся.

— Буду надеться, что это не пустые слова. Спокойной ночи, Котяра.

Она отключается, а я так и сижу с рукой в шортах. С трудом, но вытаскиваю, буквально падая на кровать и сжимая челюсть. Дрянь. Она еще поплатится, когда будет молить меня, чтобы я наконец кончил и оставил ее в покое.

Глава 58. Мышка

— Мам, мам! Давай туда! — кричит Тихон, показывая на небольшой песчаный берег, скрытый камышами, и я направляю руль туда. Зря что ли Софа корзинку с едой