— Нет, ничего, — озадаченно ответила я.

— Конечно, нет. Так и должно быть. Под листвой и ветками запрятана крышка люка, которая открывает ход в подземные коридоры, в огромную сеть, что тянется через весь город. Раньше, когда Объединения только ещё строились, эти лабиринты предназначались для укрытия от фокусов Пустоши, но когда Города научились отражать её нападки, надобность в них исчезла, и входы с той стороны замуровали, чтобы… э… не искушать врагов извне, — он усмехнулся. — Но мы всё раскопали, не без труда и риска, конечно.

— Но где вы взяли инструменты и технику, если всё было замуровано?

— О, это не мы, нас с тобой ещё в планах не было, когда Тени нападали на Города. Но ответ я знаю, всё просто — друзей никогда не бывает много, правда? Особенно, если они живут за стеной, — он улыбнулся, а я ощутила лёгкое разочарование. Всего-то и нужно иметь сторонников из Объединений?

— Ожидала крутых историй? — ухмыльнулся Льюис, заметив моё выражение лица. — Думала, мы через стены перелетаем? Мы всего лишь люди, Лис, сказки про сверхспособности оставь детишкам, и к тому же, всё что проще по обыкновению оказывается лучше! Возвращаемся! — и мы юркнули обратно в гущу леса.

— У меня ещё вопрос, — спросила я вдогонку.

— Для тебя всё, что угодно! — весело отозвался тот.

— Неужели ни ОБ, ни Совет ни разу не догадались, что вы используете подземные ходы?

— Разумеется, они в курсе. Поэтому наставили там кучу датчиков движения, но мы не жалуемся на свою коллекцию умных штучек. Кое-что прихватили с собой из Городов, кое-что забрали у охотников, которые наведывались со своими рейдами. Добавь к этому пару человек с мозгами компьютера и вуаля — мы легко становимся невидимыми. Нас же называют Тенями, призраками, нужно поддерживать свою репутацию, — он как-то невесело засмеялся. — Они там за стеной не понимают: чем больше изгнанников попадает в лес, тем больше знаний и умений мы получаем, да и друзей тоже. Стоит разрушить одну семью, и её дух недоверия к системе начнёт распространяться на близких, друзей, соседей. Появятся новые жертвы, и волна станет больше, а мы — сильнее и опаснее. Нам и так уже удаётся изрядно досаждать им своим существованием. Вера людей постепенно пошатнётся, их будет держать в узде только страх, а это не самый верный помощник, страх остёр с обоих концов.

Я с интересом посмотрела на Льюиса — его рассуждения звучали убедительно и здраво, он точно знал, о чём говорил.

Мы легли спать ещё при солнечном свете. До наступления темноты оставалось несколько часов.

Мы крадёмся как звери среди густого леса. Он живёт своей жизнью: где-то слышится шум воды, над головой раздаются уханье и посвистывание, воздух холодный и бодрящий, всё кажется таким мирным. Сложно представить, что мы идём не на прогулку, а на опасное дело.

Льюис поднимает руку, и все замирают. Несколько секунд он смотрит в бинокль, я чувствую, как от лица отливает кровь, тело потряхивает, и потеют руки. Я крепче хватаюсь за свой автомат, боясь, что он выскользнет. Почти за три месяца тренировок я привыкла к его тяжести и ударной силе, но сейчас всё равно чувствую себя неуверенно. Особенно теперь, когда осознаю, что мне, возможно, придется выстрелить в человека. По-настоящему.

Льюис подаёт знак, что охрану на сторожевой башне уже усыпили — в Городе нас ждёт друг. Мы замираем у самой кромки леса, ночь лунная, ещё шаг и нас будет видно во всей красе. Остаётся лишь надеяться, что никакого форс-мажора не случится. Сигнал, и двое наших бегут к люку. Мы ждём. У меня внутри всё сжимается — если их заметят, то не промахнутся. Некоторое время они колдуют над крышкой люка, затем раздаётся тихий скрип, и один из них скрывается под землёй, второй подаёт сигнал, и мы быстро бежим ровным строем. Страх сковывает так, что я едва шевелю ногами, но не отстаю от своих.

Каждый из нас ныряет под землю, едва оказавшись у края люка. Мне мерещится, что это большой червь скрывает нас в своей глотке, но это ощущение пропадает, когда я жёстко приземляюсь на ноги. Боль отдаётся в голову, и чьи-то руки мгновенно оттаскивают меня в сторону. Вокруг темно и сыро, ужасная вонь забивается в нос, хочется закрыть его рукой, но она словно приклеена к автомату. Раздаётся лязг — крышка люка закрыта. Теперь, когда лунный свет не проникает в подземный ход, я различаю во тьме горящие красные точки, и дёргаюсь от испуга. Датчики движения.

— Кое-что я отключил, — бормочет парень по имени Кевин, — не шевелитесь пока, я с остальными расправлюсь.

В его руках светится голубым небольшое техническое устройство. На этом участке мы в безопасности, но пара шагов, и плану конец. Пальцы Кевина летают по дисплею с необыкновенной скоростью, я слежу за ними как заворожённая, и не сразу замечаю, что красные огоньки исчезли.

— Вперёд, — тихо командует Льюис и первым направляется вглубь коридора, я уверена, что парень знает все повороты наизусть.

Пару раз мы ещё останавливаемся, чтобы разобраться с датчиками. Те, что мы оставили за спиной начали вновь работать, отключить их можно было лишь на время.

— Поторопитесь, они врубаются быстрее, чем мы движемся. Могут нагнать, — раздаётся голос Льюиса.

Мы преодолеваем ещё несколько поворотов, пока над нашими головами не появляется новый люк. Старший стучит два раза по крышке — меня снова пронзает дрожь — и тихий скрежет режет слух.

— Точно, как по часам, ребята, — раздаётся сверху шёпот, и мы начинаем выбираться из вонючего подземелья. Снизу меня приподнимают за ноги, а сверху принимают за руки как большую куклу. Я киваю в знак благодарности и осматриваюсь по сторонам: мы в самом центре, в башне Совета. Маленькая комната, заставленная всяким хламом, который слабый свет фонарика вырисовывает из темноты. Незнакомый низенький человек стоит рядом, очки с огромными стёклами делают его лицо несуразным, волосы взлохмачены, на плечах белый больничный халат.

— Это доктор Розен, — тихо произносит Льюис и пожимает ему руку.

— Рад вас всех видеть, — нервно улыбается доктор, и мне кажется, что он совсем даже не рад, — но не будем задерживаться.

— Конечно, иначе они что-нибудь заподозрят, — кивает старший и тут же грубо шутит: — Мёртвым вы