рода во взрослом возрасте. Например, у карликовых самцов яичники могут развиваться или не развиваться в зависимости от того, усаживаются ли они на самку или рядом с ней. Поэтому классифицировать их как строго мужских особей довольно сложно. Вместо этого многие считаются представителями неопредленного пола, которых современная наука предпочитает описывать как «потенциальных гермафродитов», у которых «больше выражена мужская функция». В некоторых случаях граница между особью-гермафродитом и самкой или карликовым самцом настолько размыта, что их половое выражение рассматривается скорее как континуум, чем четкая классификация пола.

Быстрая эволюция моллюска от одной репродуктивной системы к другой показывает удивительную гибкость пола и его проявлений в природе. Дарвин ясно это осознавал – он намного опередил свое время. Посему жаль, что он решил исключить своих любимых усоногих из размышлений о процессе спаривания. Они могли бы помешать ему представить спаривания в столь дихотомической и детерминированной манере. Сегодня усоногие и подобные им существа учат нас тому, что совокупление – не статичная бинарная система, а текучее явление с размытыми границами, которое может изменяться по прихоти эволюции с поразительной скоростью.

* * *

Животный мир – это целая палитра разных половых предпочтений со всеми вариациями, которые вы только можете себе вообразить, а многие из них вы, вероятно, не смогли бы представить даже в самых смелых фантазиях. Одним из выдающихся ученых, доказавших ценность изучения всего этого великолепия, является эколог-теоретик доктор Джоан Раффгарден. В ее книге «Разноцветная эволюция», опубликованной в 2004 году, впервые была задокументирована и расшифрована бóльшая часть подобного разнообразия.

За обедом из сэндвичей с тунцом и домашним маринадом, приготовленных ее мужем Риком в их доме на Гавайях, Раффгарден потчевала меня рассказами о гермафродитных червях-нематодах, которые размножаются путем «самооплодотворения» (да, именно так), обществах мачо-гомосексуалистов снежных баранов и медведей-интерсексов, которые рожают через кончик их «пениса».

Раффгарден семьдесят, и она на пенсии, но продолжает проявлять интерес к недвоичным существам. Она начала свою академическую карьеру как Джонатан Раффгарден и в конце 1990-х годов перешла в Стэнфорд.[57] Джоан Раффгарден очень громко критиковала теорию полового отбора Дарвина. Она считает, что наследие Дарвина заставило поколения биологов пытаться втиснуть огромные половые различия в природе – радуги, как она их называет, – в чрезмерно ортодоксальные бинарные рамки.

«Самая большая ошибка современной биологии заключается в некритическом предположении, что бинарный размер гамет подразумевает соответствующий бинарный тип телосложения, поведения и стиля жизни», – заявляет она в начале своей книги. Это имеет опасные последствия для науки и общества. «Замалчивание полной истории гендера и половой жизни лишает разных людей их права чувствовать себя единым целым с природой, – утверждает она. – Правдивая история природы глубоко вдохновляет людей, принадлежащих к сексуальным меньшинствам, влияет на гендерное самовыражение и сексуальность».

Книга Раффгарден была одной из первых, в которой указывалось, что половая дифференциация – сложный процесс, включающий взаимодействие многих генов и гормонов. Тонкие изменения в их работе, на которые может влиять окружающая среда, а также другие гены, влияют на половую траекторию животного и ведут к многочисленным одинаково жизнеспособным и стабильным результатам. Как мы выяснили в первой главе, эта врожденная пластичность допускает гораздо больше вариаций в выражении черт, связанных с полом, и больше совпадений между полами, чем принято считать; это и подпитывает эволюцию. Спаривания нельзя разделить на черное и белое, а серые зоны называть аномалиями или, что еще хуже, патологиями, ведь это означает, что мы не в состоянии оценить естественную функцию разнообразия.

Мышление Раффгарден, направленное против традиционных верований, бросило вызов гетеронормативной теории полового отбора Дарвина, в которой сказано, что единственной ролью совокуплений является продолжение рода. Из-за этого убеждения гомосексуалисты приравниваются к неудобной «ошибке» и игнорируются. Опираясь на работу канадского биолога Брюса Бейджмила, в чьем выдающемся современном бестиарии каталогизированы гомосексуальные пары более чем у трехсот видов позвоночных, Раффгарден превозносила роль однополых отношений в развитии сотрудничества между сообществами животных. Мы видели, как этот социальный клей действует у бонобо, где половое удовольствие регулирует социальную напряженность и способствует союзу между самками. Раффгарден перечислила множество других видов из широкого спектра таксонов, где гомосексуалисты, по ее мнению, эволюционировали как «социально инклюзивная черта».[58] В долгосрочном исследовании в Нидерландах задокументировано, что европейские ловцы устриц, монохромные морские птицы, распространенные на многих побережьях, гнездятся втроем с участием двух самок и самца. Эти семейные единицы могут быть либо агрессивными, либо дружными в зависимости от того, занимаются ли самки в группе совокуплениями друг с другом или нет.

Такие стратегии размножения обычно клеймятся как «альтернативные» за предательство идеалов нуклеарной семьи, которая повсюду считается нормой природы. Раффгарден подвергает сомнению этот уничижительный ярлык и утверждает, что бесчисленные семейства животных часто не соответствуют этому «представлению о Ноевом ковчеге». У некоторых видов самцы и самки имеют несколько половых форм и идентичностей, которые, по ее мнению, следует рассматривать как разные полы. Большинство биологов уклоняются от применения этой человеческой культурной и психологической конструкции к животному миру. Однако в книге Раффгарден гендер у животных имеет другую характеристику, которую она определяет как «внешний вид, поведение и историю жизни тела, имеющего пол». В «Радуге эволюции» приводится множество видов – от лосося до воробьев, – которые, по мнению Раффгарден, имеют три, четыре или пять отдельных полов; то есть животные, принадлежащие к одному и тому же биологическому полу, но имеющие различный внешний вид и половое поведение. Возьмите талассому синеголовую, Thalassoma bifasciatum, красочную рыбу-гермафродита, которая, по мнению Раффгарден, имеет три пола. Один пол рождается самцом и остается им на всю жизнь, другой рождается самкой и остается самкой. Третий начинает жизнь как самка, но позже становится самцом. Самцы, сменившие пол, значительно крупнее особей, которые были самцами изначально. Они агрессивно охраняют территорию и самок.

Маленькие неизмененные самцы преуспевают в спариваниях, образуя коалиции, и спаривания они добиваются именно благодаря командной работе.

Разные условия благоприятствуют разным мужским гендерам. Крупные измененные в половом отношении самцы, живущие в густых водорослях, изо всех сил стараются охранять самок, а маленькие неизмененные самцы более активны. Крупные самцы с измененным полом, живущие в чистой воде среди коралловых рифов, лучше справляются с охраной и добиваются большего успеха. Таким образом, эволюция благоприятствует сочетанию того и другого.

Многие ученые приветствовали радикальные идеи Раффгарден о гендере животных и вызванные ими новые дебаты о разнообразии полового выражения и его нелинейной связи с совокуплениями. Некоторые другие ее взгляды оказались менее привлекательными. Раффгарден выступала против того, чтобы половой отбор «являлся гетеросексуальным нарративом элитных самцов, проецируемым на животных», – суровое, но достаточно справедливое требование.