добр, с готовностью простил её и не высказал ни единого упрёка, но Мэг осознавала, что́ именно она совершила и её слова не скоро забудутся, хотя Джон, возможно, никогда больше не упомянет об этом. Она обещала любить его в горе и в радости, и вот она, его жена, упрекнула его в бедности, после того как безрассудно потратила заработанные им деньги. Это было ужасно, и хуже всего было то, что Джон продолжал потом вести себя так спокойно, как будто ничего не произошло, кроме того, что стал задерживаться в городе допоздна и работал дома по ночам, когда она уходила плакать, пока не заснёт. Через неделю-другую угрызения совести чуть не довели Мэг до болезни, а известие о том, что Джон отменил заказ на новое пальто для себя, привело её в состояние отчаяния, и на неё было жалко смотреть. В ответ на её удивлённые расспросы он просто сказал:

– Я не могу себе этого позволить, дорогая.

Мэг ничего не ответила, но через несколько минут он обнаружил жену в холле, уткнувшуюся лицом в старое пальто и плачущую так, словно её сердце вот-вот разорвётся.

В тот вечер они долго беседовали, и Мэг стала больше любить своего мужа за его бедность, потому что нужда, казалось, сделала его мужчиной, дала ему силу и мужество прокладывать свой путь в жизни и научила его нежному терпению, с которым он выносил неудачи и усмирял естественные желания тех, кого любил.

На следующий день она спрятала свою гордость в карман, пошла к Салли, рассказала ей правду и попросила оказать любезность, купив у неё шёлк. Добродушная миссис Моффат охотно сделала это, и у неё хватило деликатности не подарить ей этот шёлк сразу же после покупки. Потом Мэг заказала домой мужское пальто, и когда Джон пришёл с работы, она надела его на себя и спросила, нравится ли мужу её новое шёлковое платье. Можно себе представить, что он ответил ей, как воспринял этот подарок и какая счастливая жизнь началась потом. Джон возвращался домой рано, Мэг больше не слонялась без дела, и это пальто по утрам надевалось очень счастливым мужем, а по вечерам снималось самой преданной жёнушкой. Так прошёл год, и в середине лета Мэг пережила новый опыт, самый важный и нежный в жизни женщины.

Однажды в субботу взволнованный Лори прокрался на кухню «Голубятни» и был встречен звоном кимвалов, потому что Ханна хлопнула в ладоши, держа кастрюлю в одной руке и крышку в другой.

– Как поживает маленькая мамочка? Где все? Почему вы не сообщили мне об этом до того, как я вернулся домой? – громким шёпотом начал Лори.

– Счастлива, как королева, голубушка наша! Все до последней души наверх поднялись и поклоняются. Нам здесь потрясения были не нужны. А теперь идите-ка в гостиную, и я пришлю их к вам. – И так, несколько запутанно, ответив Лори, довольная Ханна скрылась, хихикая от упоения.

Вскоре появилась Джо, гордо неся фланелевый свёрток, лежащий на большой подушке. Лицо Джо было очень серьёзным, но её глаза блестели, и в голосе чувствовался странный отзвук какого-то подавляемого чувства.

– Закрой глаза и вытяни вперёд руки, – заманчиво проговорила она.

Лори поспешно отступил в угол и, спрятав руки за спину, умоляюще сказал:

– Нет, спасибо, лучше не стоит. Я уроню его или раздавлю, как пить дать.

– Тогда ты не увидишь своего племянничка, – решительно сказала Джо, поворачиваясь, словно хотела уйти.

– Ладно, ладно, давай! Только за нанесённый ущерб будешь отвечать ты. – Повинуясь приказу, Лори героически закрыл глаза, в то время как нечто было вложено ему в руки. Взрыв смеха Джо, Эми, миссис Марч, Ханны и Джона заставил его раскрыть глаза в следующий момент, чтобы обнаружить, что ему вручили двух младенцев вместо одного.

Неудивительно, что все рассмеялись, потому что выражение его лица было таким забавным, что даже квакер стал бы хохотать до судорог, ведь он стоял и переводил ошарашенный взгляд с невинных младенцев на весёлых зрителей с таким ужасом, что Джо осела на пол, умирая со смеху.

– Близнецы, клянусь Юпитером! – вот и всё, что он сказал в течение минуты, а затем, повернувшись к женщинам с умоляющим взглядом, который был так забавно жалобен, он добавил: – Скорее, заберите их у меня, кто-нибудь! А то я сейчас рассмеюсь и уроню их.

Джо подхватила малышей и прошествовала по комнате из угла в угол, держа по одному близнецу в каждой руке, как будто уже была посвящена в тайны ухода за детьми, а в это время Лори смеялся, пока слёзы не потекли по его щекам.

– Это лучшая шутка сезона, не так ли? Я тебе не сообщила сразу, потому что мне очень хотелось удивить тебя, и я тешу себя надеждой, что мне это удалось, – сказала Джо, когда отдышалась.

– Это самое большое потрясение в моей жизни. Разве это не забавно? Это мальчики? Как вы собираетесь их назвать? Дайте мне ещё раз взглянуть. Поддержи меня, Джо, клянусь жизнью, их слишком много для меня, – ответил Лори, разглядывая младенцев с видом большого доброжелательного ньюфаундленда, взирающего на пару маленьких котят.

– Мальчик и девочка. Разве они не прелестны? – сияя улыбкой, сказал гордый папа, глядя на маленьких красных барахтавшихся существ как на неоперившихся ангелов.

– Самые замечательные младенцы, которых я когда-либо видел. Кто из них кто? – И Лори наклонился, как колодезный журавль, чтобы рассмотреть эти два чуда.

– Эми повязала голубую ленту на мальчика и розовую на девочку, согласно французской моде, так что можно различить, кто есть кто. Кроме того, у одного близнеца голубые глаза, а у другого карие. Поцелуй их, дядя Тедди, – лукаво сказала Джо.

– Боюсь, им это может не понравиться, – начал Лори с несвойственной ему робостью.

– Конечно, понравится, они уже привыкли к этому. Сделайте это сейчас же, сэр! – скомандовала Джо, опасаясь, что он может предложить передать им поцелуй через неё.

Лори состроил гримасу и повиновался, осторожно чмокнув каждую маленькую щёчку, что вызвало у всех новый взрыв смеха и пронзительный визг у детей.

– Ну вот, я так и знал, что им не понравится! Это точно мальчик, смотри, как он брыкается и заправски бьёт кулачками. Эй, Брук-младший, бей в лицо мужчинам своего размера, ладно? – воскликнул Лори, в восторге от тычка в лицо крошечным кулачком, которым малыш бесцельно размахивал в воздухе.

– Его назовут Джон-Лоуренс, а девочку Маргарет – в честь матери и бабушки. Мы будем звать её Дейзи, чтобы не было двух Мэг, а мальчонку – Джек, полагаю, если мы не подберём лучшего имени, – сказала Эми с важным видом, как у тётушки.

– Назовите его Демиджон, а для краткости – Деми[79], – предложил Лори.

– Дейзи и Деми, как раз то, что нужно! Я была уверена, что Тедди сможет придумать имя малышам, – воскликнула Джо, хлопая в ладоши.

Тедди тогда, несомненно, это удалось, потому что с той поры детей всегда называли Дейзи и Деми.

Глава 6

Визиты

– Собирайся, Джо, пора идти.

– Куда?

– Уж не хочешь ли ты сказать, что забыла про своё обещание сегодня нанести со мной полдюжины визитов?

– В своей жизни я совершила немало опрометчивых и глупых поступков, но не думаю, что когда-либо совсем сошла с ума, пообещав сделать шесть визитов за день, хотя даже из-за одного я потом целую неделю сама не своя.

– Да, но мы же договорились. Я должна была закончить для тебя пастельный портрет Бет, а ты должна была сопровождать меня подобающим образом и нанести ответные визиты нашим соседям.

– Если бы стояла ясная погода, и это было прописано в договоре, а я буду придерживаться буквы договора, Шейлок[80]. На востоке куча облаков, это несправедливо, и я не пойду.

– А это называется увиливать. Сегодня прекрасный день, дождя не предвидится, и ты гордишься тем, что всегда сдерживаешь свои обещания, так что будь честна, иди и выполни свой долг, а затем будешь жить спокойно ещё шесть месяцев.

В этот момент Джо была особенно поглощена шитьём одежды, потому что она была главной портнихой в семье и ставила себе это в особую заслугу, так как умела пользоваться иглой не хуже, чем пером. Ей было очень неприятно, что её захватили в плен во время первой примерки и приказали совершать визиты в своей лучшей одежде в тёплый июльский день. Джо терпеть не могла официальных визитов и избегала их, если только Эми не вынуждала