— Я была свидетелем стольких вещей за эти годы, со мной столько всего произошло, я могу справиться с этим. Я не боюсь. — Я тяжело сглотнула. — Расскажи мне.

— Прямо сейчас? Разве у нас нет дел поважнее? — Он подается вверх, обхватывая мои бедра и удерживая меня на месте, пока медленно трахает меня. — Мы можем поговорить об этом позже.

— Ты всегда так говоришь, и это никогда не происходит позже. Я ненавижу, что ты не хочешь говорить со мной об этом. Как будто ты специально скрываешь это от меня.

— Да, — говорит он без колебаний. — Есть вещи, которые лучше не говорить.

Раздражение переполняет меня. — Если ты мне не скажешь, я не знаю, хочу ли я выходить за тебя замуж…

Он зажимает мне рот рукой, заставляя замолчать. Его щеки покраснели, глаза пылают от едва сдерживаемого гнева. — Нет. Ты не можешь играть в эту игру. Ты любишь меня, я люблю тебя. Мы поженимся.

Я смотрю на него, потрясенная его жестокостью. Я не пытаюсь говорить, так как его рука все еще закрывает мое лицо.

— Кроме того, уже слишком поздно. Ты не можешь отказаться сейчас. — Он медленно опускает руку с моего лица, его рот прижимается к моему. — Ты моя. Навсегда.

Он целует меня, его тело движется в моем, пытаясь заставить меня забыть, но его слова повторяются в моей голове.

Ты моя. Навсегда.

Они заставляют меня чувствовать себя в безопасности, но они также меня немного…

Пугают.

Глава 32

Спенсер

Я вхожу в кабинет отца и устраиваюсь в кресле напротив его стола, в то время как он тихо разговаривает по телефону. Я достаю свой из кармана, чтобы проверить, есть ли у меня сообщения, но их нет.

Нетерпеливый, я отбрасываю телефон в сторону, размышляя о том, как мой отец уговаривает какого — то простачка дать ему денег. Вымогательство у другого владельца малого бизнеса для контрабанды наркотиков — жизнь мафиози.

Мы на периферии, связаны с одной из самых могущественных мафиозных семей в стране, если не в мире. Мы находимся под их защитой, если только не перейдем им дорогу.

Если это случится, мы умрем. Сначала мой отец, потом я.

Раньше я вёл грязные дела. Тот, кто встречался с теми, кто задолжал нам деньги, кто крал наркотики из партии и продавал их самостоятельно. Работал с теми, кто мочился в штаны, когда мы появлялись, угрожая их жизни, жизни их семей.

Я ненавидел это. Я занимался этим чуть больше года, прежде чем пришел к отцу и потребовал заняться чем — то другим. Я больше не мог этого выносить. Я умный, хорошо разбираюсь в цифрах, поэтому дальше я начал готовить бухгалтерские книги. У нас есть команда бухгалтеров и даже финансовый директор, но у меня есть целый набор книг и бесчисленных электронных таблиц, которые поют другую мелодию. Мы выкачиваем деньги то тут, то там, чтобы не платить налоги, чтобы положить эти деньги себе в карман, а заодно и нашим сотрудникам.

То, что мы делаем, незаконно. Я ставлю себя под удар каждый день, когда захожу в офис, но что я могу сделать? Это мой мир, и так было всегда.

Но в таком образе жизни есть свои преимущества, и я пользуюсь ими при любой возможности.

Как сейчас.

Как только мой отец заканчивает разговор, я начинаю говорить.

— Ты узнал что — нибудь из той информации, о которой я просил? — Я поднимаю брови, ожидая его ответа.

Мой отец наклоняется вперед, опираясь предплечьями на край стола. — Тебе теперь нравится гоняться за богатыми старушками или как?

Раздражение проносится в моей крови, и я мысленно приказываю себе остыть. Я знала, что он скажет что — то подобное. Это просто его манера. — Я забочусь о своей невесте.

Его брови поднимаются практически до линии волос. — Теперь невеста, да? Ты так и не удосужился рассказать мне об этом. Хотя я слышал, что ты водил ее знакомиться со своей матерью. Видимо, ты все — таки настроен серьёзно.

— Не думаю, что тебе есть дело до того, на ком я женюсь, — ответил я. — Кроме того, ты знал, что я с Ланкастером. Ты даже выразил свое одобрение.

— Не уверен, что я полностью одобряю. Фамилия Ланкастер действительно приносит другую известность.

Я не могу отрицать этого, но мне также нужно кое — что прояснить, прежде чем разговор пойдет дальше.

— Больше никаких оскорблений в ее адрес. Ты также не можешь называть ее обузой. Ты понял? — Я поднимаю брови, ожидая, что он бросит мне вызов.

Он тихонько хихикает. — Посмотри на себя. Поднимаешься. Мне нравится на это смотреть.

Я ничего не говорю в ответ. Может быть, он прав. Я просто тащился, просто жил жизнью. Теперь, когда у меня есть что — то и кто — то, кого нужно защищать, я, как он это называет, готовлюсь.

— Просто следи за этой семьей. Не рассказывай никому слишком много подробностей о том, чем ты занимаешься, даже своей девушке. Эта семья может взорвать нас и опустить свет на наш бизнес.

— Я не боюсь. Мы всегда оставались в тени. И я думаю о том, выйти из этого в любом случае.

Он фыркнул. — Это не так просто, сынок. Ты действительно веришь, что я позволю тебе просто уйти и позволить твоей новой богатой женушке заботиться о тебе? Я так не думаю.

Я вспоминаю, как Сильви говорила, что ее деньги могут позаботиться о нас на протяжении всей жизни, и понимаю, что мои протесты были не напрасны. Отец ни за что не позволит мне уйти из бизнеса. Как бы я ни старался.

— Расскажи мне, что ты узнал о Сильвии Ланкастер, — говорю я, меняя тему.

Я попросил отца, чтобы его лучший частный детектив немного покопался в прошлом Сильвии Ланкастер, может быть, он найдет что — нибудь, что хранится в тайне. Любую информацию, которую я смогу использовать против нее, я отнесу прямо к ней и шантажом вычеркну ее из жизни Сильви, раз и навсегда.

Отец вздыхает, откинувшись в кресле. — Не много. Большая часть того, что она делает, общеизвестна. За исключением ее недавней подтяжки лица. Ее сфотографировали в аэропорту, когда она прилетала на Ибицу, но ее так и не застали на месте. Они сделали эту хрень тайно, чтобы никто не увидел ее с бинтами.

— Я уже знаю об этом. — Я покачиваю ногой, предвкушая что — то сочное. — Что — нибудь еще?

Он берет конверт