«Додж» оставил шлейф пыли и унесся в необъятную даль. Малышко и Кузин направились к калитке.

Встретила их женщина. В меру полная. С хорошими глазами и вполне пристойными формами. «Если б совсем плохо пришлось, — подумал Малышко, — на пару дней затянулось задание, нельзя ее исключать, нельзя».

— Новиков, — протянул руку Малышко. — Из газеты, корреспондент.

— Клава. Клавдия Васильевна.

Поздоровались. Рука была теплая, приятная.

Малышко взглянул в самую глубину зрачков. Клавдия

Васильевна убрала руку.

— Тиша скоро придет. Проходите.

В избе уютно пахло грибами. На печи сидел серый в полоску кот и не мигая изучал полковника. Он явно догадывался, что никакой он не корреспондент, а полковник Малышко.

— Как кошечку звать? — спросил полковник.

— Мурзик, — обрадовалась хозяйка. — Только это кот. И даже не кастрированный. Тиша не позволил.

— И правильно сделал, — сказал Малышко. — В доме должен быть мужчина.

Хозяйка смутилась:

— Их у нас двое.

— Это лучше, чем один, — сказал Кузин. — Когда не только кот.

Хозяйка перевела разговор на другую тему:

— Как сейчас в Москве?

— Весна…

— И у нас весна. Только трудная. Тиша мой раньше зарабатывал. Кому дом поставит. Или крышу… А сейчас целый день бумаги пишет. Куда — молчит.

— Мы эти бумаги в газете напечатаем, — сказал Малышко. — Дадим гонорар. Вот все и наладится.

— Хорошо бы.

В сенях послышался шум.

— Тиша пришел, — сказала хозяйка.

Когда в избу вошел сам Тихон Митрофанович, и Малышко, и Кузина словно подбросило, до того поразительным было сходство.

— Сидите, — величественно кивнул двойник. — Кто такие и зачем пожаловали?

— Полковник Малышко, — сознался Малышко. — Это летчик, капитан Кузин. Скрывали до времени из целей конспирации. А пожаловали за вами. Приказ есть. В Кремль вас доставить.

Двойник улыбнулся:

— В Кремль, говоришь? А зачем? Там и без меня умников хватает. Ваня Рывкин… Чувайсы всякие…

— Без вас нельзя! — преданно сказал Малышко. — Никак. Без вас все валится. Если вас не привезу, меня за одно место подвесят.

— А где ты раньше был, полковник? Со своим этим местом?

— В Афгане был. Затем по борьбе с терроризмом. Потом с Горбачевым, до путча.

— С Гор-ба-че-вым… Ну, рассмешил. Да его не охранять, его сажать надо. Все профукал. Все. Я ему еще тогда, перед ноябрьским пленумом, говорил. А он, со своей шоблой, меня до больницы довел. Ну, ничего. Я тоже его доведу. Нас в партии всему научили…

— Тиша, — сказала жена. — Гости у нас. Я соберу на стол. Пельмени, в морозильнике. Грибочки, клюковка…

— Какой я тебе Тиша?!

Двойник грозно посмотрел на жену, потом перевел неостывший взгляд на Малышко:

— Родной человек, жена… И она в глупости верит… Не Тиша я, пойми! А законно избранный всей страной Президент! Усекла?

— Усекла, Тиша… Ну, а я тогда кто?

— Жена Президента.

— А зовут меня как?

«Президент» задумался:

— Неважно как. Не в имени дело. Я про суть говорю. А Лизка ты или Шурка — какое значение? В корень надо смотреть. И исполнять свой долг. Если каждый человек на эту позицию встанет, все пойдет. Не может не пойти. А если — нет, то чего ждать? Так и будет как теперь. У самозванца ихнего.

До Малышки дошло:

— Николай Борисович, — сказал он. — Вас ждут. Просто требуют. Ради народа. Пора, так сказать, а? Навести порядок. Нельзя так дальше, елки-моталки. За державу обидно.

— Правильно говоришь. Верные слова. Нельзя. За державу обидно. А самозванец где?

— Ушел.

— Ушел?!

Двойник расхохотался:

— Кашу заварил и ушел. А я теперь должен расхлебывать. Ну, дела-а… А когда я письма писал, объяснял — не верили. Не отвечали даже. А когда осрамились, поверили?

— Так точно!

Главное для Малышки было выполнить задание.

— Ладно. Поеду.

Жена ахнула:

— Ти-ша…

— Опять? Опять — Тиша?! Даже полковник понял.

Малышко подумал, что не прочь перед дальней дорогой и перекусить. Тем более, был намек на пельмешки и клюковку.

— А что, если перед дорожкой по стопарю? А, Николай Борисович?

— Что вы? Что вы? — сказала жена. — Муж не употребляет. Ни грамма.

А «Президент» добавил:

— Никаких стопарей. Я вас от этих привилегий исправлю. Не грешно выпить иногда в праздник. А сейчас будни. Работать надо!

9. Новые указы «Президента»

Поздним вечером вертолет с «Президентом» опустился на площадку перед загородной резиденцией, двухэтажным, с колоннами, зданием. Еще на подлете к столице, увидев вспыхнувшие на горизонте огни, «Николай Борисович» поморщился:

— И не жалко света? Кто платить будет?

— Страна богатая, — ухмыльнулся Кузин. — Заплатят.

— Сильно богатая, — сказал «Президент». — Столько грабят, все разграбить не могут.

А когда вертолет пошел на снижение и можно было разглядеть отдельные рекламы и световые надписи на крышах, он и вовсе разозлился:

— Все не по-нашему. Для кого? Кто читать будет? «Самсунг»… Чего — «сам»? И куда «сунг»?

— Фирма такая по ремонту телевизоров, — сострил Кузин.

— Так надо было и написать: «Ремонт телевизоров».

Генерал Блинов и несколько его заместителей ожидали вертолет на веранде. Мрачное настроение не поддавалось описанию. Поиски настоящего Президента и сегодня ни к чему не привели. Рыжая шевелюра Блинова в свете взошедшей луны казалась поседевшей.

Вертолет сел и заглушил двигатели… Свита направилась к нему.

— Здравия желаю! Как долетели?

— Хорошо долетел, — не очень благосклонно ответил «Президент» и направился к крыльцу.

Вошли в центральный холл, и при свете хрустальной клумбы, свисающей с потолка, все увидели невероятное сходство, будто сам Николай Борисович прилетел и вот сейчас пошутит, или устроит разнос, или еще что-нибудь, в зависимости от настроения.

— Что уставились? Пошли в кабинет!

В кабинете «Президент» внимательно все осмотрел: свой письменный стол, часы, тумбочку с телефонами, пульт связи. Затем сел в рабочее кресло с высокой спинкой, прижался к мягкой, цвета кофе с лимоном, коже. Снял трубку с первого попавшегося телефона. Трубка не подавала признаков жизни.

— Почему молчит?

— Временно отключили. Профилактика.

Он снял другую трубку.

— И здесь профилактика?

— И здесь, Николай Борисович.

— А если случится что? Землетрясение, террористы. Как я узнаю?

— Давайте договоримся, — мягко сказал Блинов. — Вы пробудете здесь день, максимум два. Завтра возьмете у посла Маврикии верительные грамоты. Желательно молча. Помашете журналистам ручкой, улыбнетесь. И все!.. Вы заболели. Грипп. Если уж очень срочное: Клинтон позвонит или Коль — здрасьте, до свидания, остальное — переводчик. Ну, а через день, два, когда все утрясется, вас отвезут в родную деревню. Денег дадут. Лошадь там себе купите или трактор. Как захотите…

— Вот что, Блинов, — сказал «Президент». — А теперь послушай, что я скажу. Телефоны и связь включить немедленно. В противном случае приму крайние меры. Выступлю по