Попрощаться у нее получилось лишь отчасти – но этого было достаточно, так как в случае успеха ее смертельного задания, о котором никто и не знает, наследие Никиты будет жить, а смерть его не поставит крест на всей его жизни. Причем на реализацию этого плана ее, как ни странно, подтолкнули действия Остина. Хотя, если она не справится и встретит неудачу, то исчезнет вся история этого долгого дня, как и все они, словно никогда их здесь и не было.

Создавая приличный шум, Света побежала по единственному маршруту, который был доступен из зала, куда они с Ником с трудом попали через заросшие зеленью двери. Напротив них как раз и был тот коридор, куда сбежал Альберт. Произошло это так незаметно, словно она все время была одна, а убитый – не более чем выдумка… Крайне опасное предположение, вынудившее ее остановиться, в мгновение забыв об окружении и самом времени, позволив полностью сосредоточить внимание на поэтапном воспоминании последних событий, начиная с их знакомства, заканчивая смертью. Света пробиралась через свою память, но главным предметом, выносящим вердикт ее вменяемости, служил взятый у него предмет, который она сейчас нащупывает в кармане. Только если и это не выдумка, а вместо его наушника там лежит что-то другое, проверить, что же именно, по идее, не составляет труда – но она этого не делает по причине банального страха.

«Нет, такого не может быть!» – убеждает себя Света, чуть ли не силой желая выкинуть эти разрушающие идеи из головы, встряхивая ею и словно вырываясь из объятий вполне реализуемого сценария, призванного уберечь ее от реальности, где все вынуждает ее заниматься самобичеванием.

– Не-е-ет! – крикнула она во все горло, чуть ли не кинувшись на стену, ощущая всем телом, как ее сковывает приятная ложь, пряча от ответственности и последствий. – Нельзя останавливаться, надо идти! – говорит она себе презрительно, начиная вновь набирать скорость, в какой-то мере даже ощущая, как убегает от доступных идей, наверняка не раз спасавших отчаянных людей в этих стенах, когда лучше сладкая ложь, чем горькая правда. Только вот подобное – это не ее вариант, никогда не был. С каждым шагом, вновь беря себя под полный контроль, Света позволяет гордыне взыграть красками, указывая на ее непробиваемую упрямость.

Мечась из стороны в сторону, Света уткнулась в небольшой зал, где половина коридоров по правой стороне явно познакомилась с иноземной Жизнью, подарив металлической поверхности зеленоватый оттенок вперемешку с разными еле заметными цветами радуги, видными благодаря все еще рабочим, но крайне редким лампам с потолка. Вряд ли он мог пойти туда, как и использовать длинный путь. Света обходит этот хорошо освещенный зал, оставляя позади длинный коридор, двери куда поломаны на открытии, оставив створки лишь наполовину утопленными. Пять выходов перед ней, раскинутые радугой слева направо, и если правые две полностью отняла Жизнь и туда пролезет лишь ребенок, то остальные четыре вполне пригодны для человека.

Самая левая закрыта, осталось две. Если Альберт собрался добраться до реактора, то лифты он точно не будет использовать, как и вряд ли попрется к мостику, совершенно не зная, какая из систем работает, а какая нет. Света мечется на месте, не останавливаясь ни на секунду, борясь с пробивающейся сквозь размышления фантазией расправы над предателем и безумцем.

«Думай, думай, думай, что бы сделала я?» – Света поднимает голову, оглядывается, выискивая знаки и визуально вырисовывая архитектуру Вектора, а именно этого уровня. Точно, Вектор проектировали по уровням, чтобы во время каких-либо неисправностей или эвакуации можно было разделить его, потому что общая система будет слишком завязана на себе, – а так существует четкая иерархия локаций, поэтому тут все работают и живут всегда на одном и том же уровне. Попасть напрямую к реактору можно либо с первого уровня, либо с шестого – именно оттуда происходят ремонтные работы и избавление от мусора. Значит, он пойдет на один из них, и, прежде чем Света начала сокрушаться от абсолютной невозможности понять, на какой именно, она увидела ответ на другой вопрос: как добраться туда. У второй двери по левую руку, равно как и у остальных, прямо под потолком написаны названия мест, куда приведет выбранный путь.

Света даже позволила себе победоносный смешок, насыщенно приправленный гневом: ведь при виде надписи «монорельс» у нее сложилась вся картина. Сомнений не может быть – он точно пошел туда, выбрав самый быстрый способ добраться до управления реактором.

Впереди в паре шагов за порогом она заметила доказательство правоты своей теории о монорельсах, а именно – оставленную Альбертом мину, прикрепленную прямо у пола, на левой стене, дабы при пересечении луча, упирающегося в противоположную стену, избавиться от преследователя. «Хитрый ублюдок!» – подумала Света, сразу же собираясь перескочить через нее, не тратя время на разминирование. Но только она собралась переступить порог, как позади послышался всхлип, протяжный и несколько неестественный, будто пытающийся что-то сказать. Но на деле, когда Света обернулась, ей четко стало ясно, почему виднелась расплывчатая радуга. Света медленно подходит, все больше подмечая мелочи, заметить которые просто так было бы трудно: это была некая слизь, возможно, даже питательная жидкость, оказавшаяся наружи из-за обрубленных пуповин, ныне валяющихся на полу, как раз от того места, некогда являющегося утробой, крепко державшейся в стене на уровне пояса. Главное – внутри уже никого нет, из-за потолочного освещения было трудно увидеть это, ведь казалось, что белая поверхность вместе с радужными цветами – некая инсталляция, а не остатки того, что так хорошо знакомо ей лично. Но раз оно пусто, тогда откуда же исходили привлекшие ее звуки?

Быстро выкинув все это из головы, Света решила уже наплевать на опасность и не отвлекаться, явно теряя драгоценные минуты, рискуя упустить свою добычу и не желая более тут оставаться. Она уже сделала пару шагов в сторону двери, как ее ноги обхватили когти и потащили назад. Успев развернуться, она упала на правое плечо и сразу же легла на спину, начав стрелять в существо, явно не страшившееся ее методов защиты.

Возможно, некогда оно было человеком или же просто взяло характерные черты в некий аналог создания Жизнью своего представителя, но в одном Света не могла сомневаться: оно голодно. Все его тело было покрыто небольшим мехом или волосами, полностью измазано в слизи, но это не мешало его длинным рукам держать ноги Светы и тащить к себе, глядя на нее утопленными глазами, издавая совершенно немыслимые звуки из широко открытого рта с неровными темными зубами. Пули лишь царапали его так называемую кожу, поскольку крайне худое тело, но с толстыми костями, из-за чего череп выглядит как большая кость, выдерживало ее попытки выбраться из крепкого хвата его выпирающих из рук когтей, явно прячущихся в обычное время между короткими пальцами. У него с трудом работали ноги, да и, только-только вылупившись, причем раньше срока, все, чего желал новорожденный, – это еда. Свете пришлось выстрелить в его руку, и, освободив левую ногу, она сразу же стала пинать его по лицу, после чего достала нож и, подтянувшись к нему, с яростным криком воткнула лезвие в правый глаз, вынудив монстра даже перекричать ее. Отпустив ногу, он начал дергаться во все стороны, впервые в своей жизни чувствуя такую боль. Быстро поднявшись с пола, Света, так и не вытащив из его глаза нож, хотела бы добить новорожденного, но почему-то его крики даже радовали ее. Света быстро направилась по изначальному маршруту и, перешагнув через сенсорную мину, тяжело дыша, проверяла обойму на количество патронов.