и разрешив бомжу «зарабатывать» себе еду. То есть в обмен на черпание помойных ям, очистку дорожек от снега и льда, колку дров, рисование очередной наглядной агитации он получал возможность что-нибудь съесть или изредка покурить. Но больше всего Аслан был заинтересован в стирке. Стирать бельё он был готов всем трём домам, так это была единственная возможность помыться и отдохнуть от зловонных отрепьев, в которых он вынужден был круглосуточно двигаться.

Но это было только видимое послабление. По лечебному плану, составленному Алтайским Врачевателем и утверждённым самим Вождём сложному пациенту, предстояло пройти, пожалуй, самую неприятную лечебную процедуру. Отгоняв уже недели полторы в образе бомжа однажды на лекции Аслан был приглашён на кухню. Там два волонтёра со Второго дома Томский и Шайба, преследуя какую-то свою корысть и поведясь на посулы устроителей этого грёбанного заведения разбили всё лицо в кровь беззащитному Аслану, который судя по аккуратным костяшкам на руках и не дрался то толком никогда в жизни. Тренинг «Бомжа» на этом для него был закончен, а жёстко и даже жестоко замотивированный на дальнейшее выздоровление Аслан принял кухню у Гембы ставшего волонтёром. Очень многим ребятам тогда сильно не понравилось, как поступили с Асланом, а Томский с Шайбой не взирая на их волонтёрский статус были определены Доктором в конкретные «чмошники», тем более что многие потенциальные палачи наотрез отказались исполнять этот приговор.

Кстати, Гембе прежде, чем занять вожделенный волонтёрский пост, открывавший ему дорогу в город, пришлось пройти ещё один круг ада. В один из выходных дней Главный Терапевт собрал группу в полном составе и усадив бывшего десантника на «лобное место» заставил того прочитать вслух письмо от его матери, в котором она сетовала на свои финансовые трудности и крайнюю нужду матери его собственного отпрыска. Женщина наводила непутёвого сына на мысль, что неплохо было бы продать его шикарную в хлам разбитую «Audi», для покрытия необходимых расходов вместо того, чтобы тратить деньги на оплату автомобильной стоянки. Гемба с ходу категорически отверг предлагаемый матерью план действий, но ловкий Престидижитатор290 мастерски вывернул ситуацию и подключил к обсуждению проблемы тонко настроенное общественное мнение. И уже через час бледный и подавленный владелец люксового авто был готов с ним расстаться под нажимом коллектива и в результате чудесного пробуждения крепко дремавшей до сей поры совести.

Очень любил Глеб Валерьевич кашмарить девочек каждый раз подчёркивая при этом, что он не ведётся на уловки торчух и барышням не стоит надеяться на поблажки с его стороны. Булка мучительно продвигалась в прочтении своего Первого Шага, который она с горем пополам написала буквально под диктовку Боцмана. Каждая её читка с участием Злого Гения превращалась в яркое шоу со слезами, соплями, смехом и прочими проживаниями чувств. Умке продолжали устраивать театрализованные представления на читках, но она преодолевала эти трудности уже гораздо проще так как стала к тому времени всеобщей любимицей потому как проявила себя великолепной поварихой. От дома к дому ходили легенды про её зачётные борщи и салатики. О злоключениях же Малины подробно будет рассказано чуть позже.

Активно стали практиковаться на Первом доме ежевечерние театральные миниатюры в исполнении реабилитян или так называемое мероприятие «Сценки». В рамках этого мероприятия ребята имели возможность в конструктивной юмористической форме указать друг другу на характерные для каждого из них дефекты характера. Доктор, изредка участвуя в домовой самодеятельности неизменно погружался в образ Великого Магистра и вызывал смех даже у своего прототипа. Абсолютным победителем за всё время проведения «Сценок» была единодушно признана весёлая пародия в исполнении Умки «Булка лезет на пальму», в которой она раскрылась для всех с необычной стороны мастерски показав непомерное ЭГО, показушность и манипулятивность всеми любимой Булочки.

Француз (ещё один «выздоровленец»)

Этого солевого торчка привезли примерно за месяц до Нового года. Тщедушный с виду ширик двадцати восьми лет с непоставленным баритончиком и вроде как отбывавший незначительный срок в лагере сразу занырнул в образ «разудалого жиганца», отрицающего собственные проблемы как таковые, придерживающегося определённых традиций уличной субкультуры и не принимающего всего происходящего в реабилитации. Кстати, последнюю свою позицию он подкреплял тем, что уже бывал в другой ребе на Алтае, где его как «несгибаемого» лупили палками почём зря, но ему это не помогло, а даже напротив усугубило его положение. Если раньше он радовал себя исключительно благородным хмурым веществом от Афганского производителя, то теперь скатился в некоей наркоманской иерархии до жалкого почитателя Китайской синтетики, от которой к тому же ещё и «шизил»291 не по-детски.

По прибытию в его вещах был обнаружен пакет с солью которой Борода затем пару дней кряду сводил с ума всех любителей этой отравы. Французу сразу пристегнули сестру как тревожному, и он недовольно бурчал с утра до вечера по этому поводу. Как уже упоминалось ранее по счастливому стечению обстоятельств он очень быстро избавился от отягощения и после этого потихоньку начал приоткрываться своим новым соседям. При своих довольно скромных физических параметрах двигался он всегда с гордо поднятой головой и выпяченной колесом или дугой грудью. Поэтому второй его погремухой стала «Дуга» запущенная Гембой, чьего покровительства Француз, осмотревшись вокруг сразу начал добиваться. Дугу поселили на нижний ярус центрального шконоря у окна в зале, а его соседом сверху со временем стал Китаец. Китай, не поддерживающий общение с кем-либо из группы после мордобоя и своего публичного унижения подключив всё своё первоначальное обаяние взял новичка схожего по возрасту и по манере поведения под «своё крыло» и вскоре образовалась дружеская пара прямо «не разлей вода».

Дуга в манере вести себя и своих разговорах так нарочито исполнял «порядочного бродягу», что вызывал у Доктора абсолютное недоверие и стойкую антипатию. Главный герой, немало повидавший на своём веку, чуял в этом молодом человеке приспособленца и конъюнктурщика. В годы его молодости такие типажи становились пионерскими и комсомольскими вожаками говоря на публику красивые вещи, а сами растопырив только в «нужном» месте и только перед «достойными» людьми свои «полужопия» заглатывали по самое не балуйся. Француз, угадав с Гембой в качестве старшего товарища, но лопухнувшись с выбором Китайца на роль корефана поспешил исправить досадную ошибочку.

Сделал он это вполне в стиле вышеописанных липовых лидеров устроив небольшой скандальчик с несостоявшимся корешем не переросший, однако в полноценную драку. Больше всех пострадал в той ситуации полоумный Китай. По совокупности совершённых им в последнее время правонарушений, а именно за регулярный не скрываемый онанизм на девчонок прямо на проходящих мероприятиях, недвусмысленные