Шрифт:
Закладка:
Причины, по которым Дева Мария заслуживает именования Богородицы, излагаются в следующем отрывке:
И, как Святая Дева по плоти родила Бога, соединившегося с плотью в [единую] ипостась, поэтому мы и говорим, что Она есть Богородица, не в том, впрочем, смысле, будто естество Слова имеет начало бытия от плоти… но в том, что Слово, как мы уже прежде говорили, приняв человеческое естество в личное с Собою единение, претерпело плотское рождение из Ее ложесн, не потому опять, будто ради собственного естества имело необходимость во временном рождении, в последние времена мира, но для того, чтобы благословить самое начало нашего бытия, чтобы с рождением Его, соединившегося с плотью, от Жены прекратилась наконец клятва над всем человеческим родом, предающая земные наши тела смерти… Так думать мы научены святыми апостолами, и евангелистами, и всем Богодухновенным Писанием, и истинным исповеданием блаженных отцов. Все это должно принять и твое благоговеинство, и принять без всякого коварства. А что твоему благоговеинству необходимо предать анафеме, то изложено ниже, в прибавлении к нашему посланию[642].
И далее по пунктам перечисляются те вероучительные постулаты, которые Кирилл изложил в форме двенадцати анафематизмов. Несторий должен был принять их, если желал избежать отлучения от Церкви. Характерно, что пункт о Богородице стоит на первом месте: «Кто не исповедует Эммануила истинным Богом и посему Святую Деву Богородицей, так как Она по плоти родила Слово, сущее от Бога, ставшее плотью, да будет анафема»[643].
Переписка с Несторием — лишь вершина айсберга. Богословским обоснованием своей доктрины Кирилл продолжал заниматься и после низложения Нестория, так как надо было еще убедить антиохийских епископов в правильности сделанного богословского выбора. Этому посвящено сочинение под названием «Защищение 12 глав против восточных епископов». В нем сначала приводится текст первого анафематизма, затем возражение «восточных», которое сводится к тому, что надо четко различать в Евангелии относящееся к Христу во плоти и относящееся к вечному Богу Слову. Кирилл начинает обоснование своей позиции с тезиса о том, что Слово Божие воплотилось «без превращения и без слияния», то есть, соединившись с человеческой плотью, Оно не превратилось в нее и не слилось с ней. Слово Божие осталось тем, что есть, ибо Оно неизменяемо по естеству. Святая Дева не родила в вечности Сына Божия, рожденного от Отца, но по плоти Она родила «воплотившегося и вочеловечившегося Того Самого Сына, чрез Которого все сотворил Отец»[644].
Далее Кирилл цитирует своего главного оппонента, к тому времени уже низложенного:
А изобретатель новых для нас хулений Несторий, ратуя против этого мнения, порицает слово «Богородица» как неистинное; сказал же об этом так: «Я, говорит, часто спрашивал их: Божество ли, говорите, родилось от блаженной Девы? Тотчас замолчат при таком вопросе. И кто, говорит, стерпит такую хулу, чтоб о Той, Которая родила Храм, говорить, что чрез Духа в Ней создан Бог? Потом когда присовокупляем: итак что неприличного говорим мы, когда советуем избегать этого названия, а держаться общего для обеих природ выражения? — то слова наши представляются им хулой. Или исповедуй ясно, что родилось Божество от блаженной Марии, или, избегая хульного выражения, почему, говоря мне это, притворяешься, что не говоришь?»[645]
Таким образом, суть обвинений Нестория заключается в том, что Кирилл и его сторонники якобы проповедуют рождение от Девы Божества, и они должны в этом сознаться. Но Кирилл доказывает, что они «не настолько сумасбродны, чтобы так мудрствовать». А говорят они в действительности,
что Дева родила Слово Божие, сделавшееся плотью, по Писаниям, то есть человеком, родила же Его плотски, то есть по плоти, потому что Бог и Отец по Божеству родил из Себя Бога Сына. Поскольку же рождаемое от плоти есть плоть, то Дева, как сама плоть, родила плотски. Когда говорится «плотски», то чрез это не уничтожается сверхъестественность рождения, не отвергается деятельность Святого Духа, чрез которую Он образовал в утробе рождаемое; но скорее дается знать, что как Бог рождает по Божеству, то есть подобающим Богу образом, соответственно Своей природе, так и человек рождает по человечеству, то есть плоть — плотски. Будучи же Богом по существу, Слово, хотя сделалось плотью, но произошло подобающим Богу образом, то есть как подобает истинному Богу; потому что одно Оно имело Мать непричастную браку и сохранило Девой родившую Его по плоти[646].
Таким образом, Кирилл ясно отделяет рождение Сына Божия в вечности от Бога Отца и Его воплощение на земле от Духа Святого и Девы, но при этом рождение Его на земле происходило θεοπρεπῶς — «богоприлично», подобающим Богу образом, поскольку рождался не обычный человек, а воплотившийся Бог. Именно это неслитное единство человечества и Божества во Христе позволяет называть Деву Марию Богородицей, а отнюдь не представление о том, что Она родила Божество.
Несториане согласны с тем, что Дева родила «богоприлично». Но «обычный человек не рождается богоприлично». И дары волхвов были принесены не обычному человеку и не Богу только, но «одному, то есть Христу: потому что Он равно Бог и Человек». Поэтому же, «когда Он родился, воспевали хоры святых ангелов и полки духов, называя Его Спасителем и Избавителем». По той же причине «Священное Писание говорит, что святые апостолы были очевидцами и служителями Слова (Лк. 1:2), хотя не всякому ли несомненно известно, что Слово Бога Отца бестелесно, неосязаемо и невидимо?» И Иоанн начинает свое послание словами: «О том, что было от начала, что мы слышали,
