чашу, стоящую на треноге, накапает немного крови, он двинулся дальше. После это, каждый проходивший резал себе ладонь и капал в чашу кровью, после чего двигался дальше. Буквально на пару секунда замолчал бубен, пока ладонь резала Шкода, но это не остановило странного танца. Так, постепенно, через это прошли все, вернее, почти все. После того, как последний, из танцевавших в кругу, разрезал себе ладонь и накапал в чашу крови, около нее остановился Шкип, и взяв чашу в руки, направился к Оксане Сергеевне и Лапе. Теперь, когда чаша оказалась рядом. Оксана Сергеевна смогла хорошо ее рассмотреть. Это была достаточно старая чаша, явно деревянная, вся украшенная резьбой и орнаментом. Не дойдя пары шагов Шкип остановился. Вперед вышла Лапа, достав с пояса нож, она полоснула себя по ладони и протянула руку над чашей. Затем развернулась к Оксане Сергеевне. Так сразу поняла-ЧТО нужно сделать. Взяв у стоящей рядом Лапы нож, глядя Шкипу в глаза, она полоснула себя по ладони. Остро стегануло болью, но девушка даже не вздрогнула. Протянув руку над чашей, Оксана Сергеевна дождалась пока туда скатятся несколько капель крови. Во взгляде Шкипа мелькнуло одобрение. Оксана отдала нож Лапе. Глядя в глаза Оксане Сергеевне, Шкип поднес чашу ко рту и сделал ряд глотков. Чуть развернувшись, отдал чашу стоящему тут же Грэю. Так дальше и пошло, каждый из ребят, сделав несколько глотков передавал чашу дальше. Вот чаша дошла до Лапы. Кто-то осторожно взял Оксану Сергеевну за порезанную руку. Обернувшись, она заметила Листика. Тот, молча, развернул ее ладонь, пшикнул сначала из одного баллончика, затем из второго. Ушла боль, перестала капать кровь. Так же молча Листик исчез.

Вот очередь дошла и до нее. Взяв в руки чашу. Оксана Сергеевна заглянула во внутрь, там плескалось еще где-то около литра жидкости. Глянула в глаза Шкипу, тот слегка кивнул. Не спеша девушка приподняла чашу и сделала глоток. В чаше было, судя по всему, вино. Густое, терпкое, с легким ароматом меда и каких-то трав.

— До дна, — услышала она тихий голос Лапы. Сделав над собой легкое усилие, Оксана Сергеевна допила и взглянув на Шкипа с вызовом, протянула ему пустую чашу. С непривычки её ощутимо повело. Приняв чашу, Шкип поднял ее вверх и перевернул. Остальные восторженно взвыли. Отдав чашу кому-то в руки, он, сделав шаг, внезапно обнял Оксану Сергеевну и, поцеловал в щеку. От неожиданности та замерла. Задержавшись меньше чем на секунду, Шкип отпустил девушку и отошел в сторону. Перед Оксаной Сергеевной замерла Сталь. Короткий традиционный поклон, затем Сталь также обнимает ее и целует, в этот раз девушка не растерялась и ответила на объятия. Ребята так и подходили. сменяя друг друга. Наконец, в «обнимашках» поучаствовали все. Снова заиграл варган, застучал бубен. Странный танец пошел на второй круг. Происходящие дальше осталось в памяти у Оксаны Сергеевны в виде каких-то фрагментов. Вот Лапа наносит ей на лицо краской узор. Вот она отплясывает в кругу с остальными в отблесках костра. Вот, чьи-то руки лежат на ее плече и талии, а ее руки также держат кого-то, и все вместе, сцепившись, они движутся по кругу и поют:

Сдвинем кубки, братья, дружно

Как мы смыкаем строй!

Пусть во славу конунга вино течет рекой!

Сотен глоток рев сотрясает дома дружинного свод!

Завтра конунг Миклагарда уводит нас в поход!

(Варяжская. Lupus Domini)

Вот, вскинув голову, Шкип издает протяжный «волчий» вой, а ему вторят остальные и что удивительней всего-она. Темнота.

— Листик, что с ней? — спросил, присевший на корточки рядом с девушкой Шкип.

— Вырубилась! Не переживай, спит. Почти литр вина в одну калитку. Как она четыре часа танцев вообще продержалась-удивительно. Носилки сюда.

— Как обычно тебе в кровать? Чтоб не скучно было? — бросила стоящая рядом Гера.

Коротким молниеносным движением Шкип внезапно выбросил в ее сторону руку и схватив за горло, сжал, притянул к себе.

Гера судорожно попыталась было высвободиться, но рука Шкипа просто сжалась сильнее.

— Еще раз дернешься-сверну шею. — предупредил он.

Девушка замерла.

— Я уже говорил, что твоя проблема не в том, что ты не понимаешь, что и кому говоришь. Твоя проблема в том, что до тебя редко доходит, когда можно говорить, а когда стоит помолчать. Но я помогу тебя. Я запрещаю тебе разговаривать в течении трех дней или до моего отдельного распоряжения. Если я, или кто-то в отряде услышим хоть слово от тебя, я сделаю так, что ты не сможешь разговаривать месяц. Кивни, если поняла.

Дождавшись кивка, Шкип отпустил Геру.

— Грэй?

— Внимательно, Шкип? — мгновенно отозвался тот.

— Наказание себе придумаешь сам. Не разочаруй меня.

— Сделаю.

Утро у Оксаны Сергеевны было ужасным. Во-первых, она толком не выспалась, всю ночь ее сопровождали кошмары: то поросшие волчьей шерстью ребята в пламени костра, то тянущийся к ней с ножом Шкип. Во-вторых, у нее болело все. Нет, не так-ВСЕ! Кажется, каждая клеточка организма сегодня утром давала о себе знать. Попытка пошевелиться вызвала дичайшую боль во всем теле. Тренькнул входной сигнал на двери, но попытка встать или даже пошевелиться-провалилась. Щелкнул замок входной двери, та распахнулась и взору Оксаны Сергеевны предстали: Иголка, с небольшим металлопластиковым боксом, Сталь, в кимоно и какой-то коробочкой и Лапа с подносом, на котором стоял дымящийся бокал.

— Доброе утро, — с неизменной улыбкой поздоровалась Лапа, — как ты? Хотя, это наивный вопрос.

— Да, и с «добрым утром» все не так однозначно. — поморщившись, ответила Оксана Сергеевна, — кто-нибудь может мне объяснить-это что вчера было?

— Можем, и объясним, но чуть позже. Сначала нам нужно привести тебя в порядок. Ты главное ничего не бойся.

— Лапа! Вот я уже говорила, что при этой фразе меня трясти начинает? Потому, что как правило, после нее начинаются какие-то сложности и неприятности. Не далее, как вчера, например. И все-таки, сейчас что-будет-то?

— Говорю же, приводить в порядок тебя будем, лечить.

— Лечите, — обреченно согласилась Оксана Сергеевна, — мне уже всё равно. А вас не многовато-то для моего лечения?

— Неа, в самый раз, — ответила Лапа. — Иголка-представляет традиционную медицину, Сталь- нетрадиционную. А я в качестве поддержки.

— Ну или для того, чтоб тело было прятать удобнее-буркнула Иголка, из бокса доставая медсканер, анализатор, инъектор и планшет.

— Не смешно.

Первой Оксаной Сергеевной занялась Иголка. Некоторое время она поводила медсканером, обследовав Оксану Сергеевну. Уколола палец, взяв кровь. Не спеша погрузилась в изучение результатов диагностики на планшете.

— Ну как, я жить то буду? — попыталась улыбнуться Оксана Сергеевна.

— Очень недолго, — не отвлекаясь от планшета, ответила Иголка.

Оксана Сергеевна опешила.

— Иголка, — с