А теперь… Да, ладно, что я сам себя мучаю. Беру в руки футляр для писем, опечатанный личной печатью дзяньдзюня провинции Цзилинь Чан Шуня – моего шурина. Футляр увидел сразу, как только вошёл в кабинет, но ознакомление с письмом внутри оттягивал до последнего, так как примерно представлял, что прочитаю в нем.

Всё дело в том, что три дня назад регенту пришёл доклад от адмирала Алексеева – Наместника Дальнего Востока, генерал-губернатора Маньчжурского военно-административного округа и командующего военно-морскими силами в Тихом океане, в котором Евгений Иванович докладывал о создании на территории Маньчжурии – Маньчжоу-Го – Великой маньчжурской империи с императором Айсиньгьоро Цзайтянь во главе.

Новое государство по согласованию с военным диктатором Китайской империи генералом Юань Шикаем расположилось на территории трёх китайских провинций Ляонинь с крупными городами Порт-Артуром, Дальним, Байчен и Мукденом; провинции Цзилинь с Гирином и Харбином. И провинция Хэйлунцзянь с Цицикар и Джалайнур.

Император Цзайтянь подписал со своей стороны договор о протекторате со стороны Российской империи, и теперь регент и регентский совет должен будет утвердить данный договор со своей стороны.

Мой шурин, как генерал-губернатор провинции Цзилинь остался на своём рабочем месте, плюс вошёл в совет трёх глав провинций при новом императоре, как высших сановников новой империи. В двух других провинциях их главы поменялись на лояльных к России маньчжур из древних аристократических кланов.

Например, мой шурин Чан происходит из древнего маньчжурского рода, ведущего своё начало ещё из клана Ваньянь, глава которого Агуда в начале XII века стал основателем чжурчжэньского государства Цзинь, и прав на трон у него в новой Великой маньчжурской империи ничуть не меньше, чем у императора Цзайтяня.

В докладе Алексеев упомянул, что Чан Шунь сыграл ведущую роль в избрании новых губернаторов и других чиновников нового правительства, и теперь является «серым кардиналом» при императоре Цзайтяне, который с каждым месяцем чувствует себя все хуже и хуже. Туберкулёз прогрессирует на нервной почве.

Вскрыл футляр, прочитал письмо, написанное на хорошем английском. Шурин благодарит за то, что «приютил» жену брата и его детей, но теперь пришла пора им вернуться домой. Обстановка нормализовалась.

«Нормализовалась. Как же! Там сейчас настоящий серпентарий вокруг императора. И порядок сохраняется только из-за того, что во всех городах Маньчжоу-Го стоят русские гарнизоны, есть русская военная администрация и полиция», - я задумался и невидяще пробежался ещё по строкам письма.

Как бы то не было, но Алёне с детьми придётся ехать к брату мужа, а я уже даже привык к тому, что она находится рядом. Племяши обрусели настолько, что говорят по-русски без акцента. Хорошо читают и пишут, причём все, включая младшего Фанга. Старший Шунь показывает прекрасные математические знания и как губка впитывает в себя курс учёбы за третий класс гимназии.

И в этом ему активно помогает в последнее время старшая дочь Сандро Ирина. Ксения и дети продолжают жить в Гатчине, как и Алена с детьми. Поэтому образовалось несколько классов, где дети получают домашнее дворцовое образование. Старшая из детей Ирина взяла на себя обязательство подтягивать в обучении Шуня и Бао. Как результат, Шунь влюбился в юную учительницу, старше его на полтора года.

Вот такие шекспировские страсти со слов Алены и Маши разыгрались в Гатчинском дворце. А теперь ещё предстоит отъезд юного Ромео за тридевять земель, которого юная Джульетта, вернее всего, и не заметит. Не станет только субъекта для применения её педагогических навыков. Хотя, Маша говорила, что Ирина как-то по-особому относится к Шуню и пытается скрыть свои чувства от окружающих.

«Хорошо хоть император Александр IV относится к Ирине, как к сестре, а то бы вообще веселуха началась. Детишки в девятилетнем возрасте могут такое отмочить, что у взрослых волосы по всему телу дыбом встанут. А Шуня, как говорил его дядя, с трёх лет начали тренировать по какой-то семейной боевой системе. Да и в станице он себя показал, как хороший боец рукопашник, да и с холодняком знаком не понаслышке», - тяжело вздохнув, я вложил письмо в футляр и закрыл его.

Отложив его в сторону, подумал о том, что надо будет решить вопрос по сопровождению и охране Алёны с детьми, при их поездке до Харбина или до Гирина. Шурин в письме не указал, куда надо прибыть Алёне. Вернее всего, раз домой, значит в Гирин.

Хотя, император Цзайтянь сейчас находится в Харбине. Этот новый город с населением уже под двести тысяч человек располагается на том месте, где раньше был город Хуэйнинфу - первая столица чжурчжэньского государства Цзинь, когда в 1115 году маньчжур Ваньянь Агуда принял титул императора и дал своему государству название Цзинь.

Ладно, решим проблему. Взял следующее письмо не из стопки, а которое лежало рядом с футляром. Опаньки, а письмо-то от адмирала Алекесеева. Вскрываем, читаем. Понятно. Сестру будет встречать охранный конвой на первой станции КВЖД Джалайнур. Для неё и детей со свитой к поезду прицепят отдельный вагон.

«Охренеть и не встать! Там что император Цзайтянь совсем плох, если русской снохе его «серого кардинала» оказывают почести, как члену императорской фамилии. Или я чего-то не знаю и не понимаю?!» - Мысли понеслись в голове галопом, просчитывая все возможные варианты и выискивая негатив.

Хотелось плюнуть на все дела и дойти до Михаила, чтобы выяснить у него, откуда такая щедрость к моей сестре со стороны Наместника Дальнего Востока, в ведении которого будет и осуществление протектората над Маньчжоу-Го.

Но регент сейчас занят, да и у меня дел выше крыши. Вечером поговорим. А пока разбираем бумаги дальше.

Глава 20. Дела житейские - 2.

Беру следующую папку, открываю. Доклад аналитической группы по состоянию германо-французских отношений, а также внутриполитических течениях и изменениях внешней политики этих стран. С момента отъезда кайзера и его свиты уже несколько недель выделенная группа специалистов центра раз в три дня подаёт аналитическую справку по этим вопросам. И с каждым докладом обстановка между Германией и Францией становится все напряжённее.

Помню, когда я заказал первый анализ германо-французских отношений, то выпал в осадок от размера трёх папок, которые мне принесли. Ретивые сотрудники начали историю взаимоотношений с соперничества и культурного различия между галлами и германскими племенами, о которых писал ещё Цезарь в своей книге «Записки о Галльской войне».

Пришлось приказать изложить всё кратко. Из уже двадцати листов уяснил для себя краткую картину противостояния