Анчутка атаковал окруженного тремя фигурами из антимагии врага. Но особого боевого мастерства от бесенка не потребовалось. Враг действовал полагаясь на свое могущество. И потому пропускал удары запросто, сам же атаковал бесхитростно. И все же даже от таких атак в лоб было трудно увернуться, производились они с невероятной скоростью.

«Жалкая вошь, ты все еще ерепенишься? Раздавлю, мокрого места не останется!» - раздался жуткий голос в голове бесенка.

-Посмотрим еще, - спокойно ответил Анчутка, быстро поднимаясь и оправляясь от удара врага, от которого не смог увернуться.

«Все это бесполезно. Ты только зря тратишь свои силы. Меня тебе не одолеть. Меня никому не одолеть. Первым это не удалось, а такому как ты, еще ничего не умеющему, ограниченному во всем, это и вовсе не под силу. Но твои бесполезные метания злят меня, и я могу серьезно задуматься, после того как познаю твою силу, стоит ли мне оставить тебя, настоящего, себе, или мучительно убить».

-А чего тут задумываться? - спросил, позволив себе легкую улыбку бесенок, - Настоящий я ни за что к тебе не примкну.

«Это еще посмотрим, когда я сорву Печать, и высвобожу твои темные стороны. Так же как это сделал с твоими друзьями. Их родители очень постарались оградить их от себя самих же, от тьмы что в них есть изначально. Будешь еще умолять меня служить мне, когда прозреешь, и поймешь, что я Истинна, Новый Бог все миров. Теперь я не позволю какой-то швали себя остановить, не допущу новой ошибки».

-Ты уже ее допускаешь, думая, что во мне есть что-то от тебя. От Тьмы. И тем более заблуждаешься на счет моих друзей. Свет в них сильнее, и без тебя они одержат верх над плохим в себе.

«Глупости никогда не победить. Слабости никогда не победить. Тебе никогда не победить».

Анчутка не видел смысл больше общаться со своим врагом. А что ему еще сказать? Или что он мог ему еще сообщить? Да и с первыми пунктами не поспоришь, разве что с последним. Только вот кто тут глуп и слаб?

В небе появились сначала десятки, потом сотни стремительно увеличивающихся точек. Машины, призванные бесенком, пришли на помощь. При подлете они скидывали свою обычную магическую составляющую, практически полностью, оставляя по большей части только антиэнергетическую.

«Проклятое дитя!» - в гневе завопило существо, и попыталось прорваться через окружающих его врагов. Понимало, что как только подкрепление окажется здесь, ему несдобровать.

-Любимое дитя, - улыбаясь, все же решил ответить бесенок, - Любящее дитя. А ты когда-нибудь любил?

«Глупость. Слабость. Ненавижу. Любовь – иллюзия. Она нужна чтобы только чтобы украсить чем-то особенным простое размножение. Где орган для любви? Где ее проявление кроме слов? Это лишь слабое и глупое, не в силах разобраться в себе, позволяя своим чувствам собой владеть, оправдывает себя этим бредом. Но я выбью из тебя эту наивную ерунду. Развею твои иллюзии».

Анчутке было не до ответа. Туман видимо даже специально говорил это все, чтобы отвлечь его внимание, воспользоваться этим, если не для атаки его, то чтобы расправиться с препятствующими его дальнейшему движению фигурами. И это у него отчасти вышло. Потому бесенок вместо того, чтобы отвлекаться, наоборот, предельно сконцентрировался на бое. Нет, он не допустит того, чтобы враг сбежал. Да, его ждет за Печатью явно не то, чего оно ожидает. Но лучше не испытывать судьбу, и коли, наконец-то, представился шанс, остановить его.

Броня, защищающая бесенка, преобразовывалась, подстраиваясь под своего хозяина. Стала еще легче, истончилась, но при этом окрепла еще более. Кулаки вытянулись, и превратились в два коротких клинка, что с легкостью рассекали плоть врага, обращая ее в легкую красную взвесь.

«Уничтожу, разрушу, убью»- в гневе вопило существо, и не в силах пока особо достать Анчутку, сокращало количество противостоящих ему фигур. Небо над ними стало темным, от легиона спускающихся защитников души бесенка. Они уменьшались в размерах, преобразуюсь подобно той машине, что теперь служила бесенку броней. Уже скоро они прейдут на помощь, не оставляя шансов красному туману. Видимо он очень отчетливо это теперь понимал, и потому становился еще яростнее, и с тем же начинал допускать все больше ошибок, пропуская удары все чаще, не только от Анчутки, но и от немногочисленных оставшихся фигур.

«Ты… Такой же как они. Слабый. Дефектный. Никчемный. Тебе никак не одолеть меня. Ибо я совершенен».

Бесенок, пользуясь моментом, сильно сдавшим в скорости противником, отсек ему его руки, сразу же их добивая и развевая. Существо тут же отрастило новые. Но замедлилось еще больше, замешкалось еще сильнее. И дало новый шанс себя успешно атаковать.

Первые машины спустились с того, что условно можно назвать здесь небом, и тут же вступили в бой.

«Ваша слабость застилает вам глаза, обманывает ваш ум. Сердце ему не помощник, а враг. Тем более, если оно не более, чем выдумка. Ваши чувства, которым вы придаете такое сильное значение, раз за разом вас приводят к поражению. Но вы упорно не замечаете собственной ущербности. Она не позволит вам одолеть не то, что меня, но никогда даже не даст вам приблизиться в понимании того, против чего вы пытаетесь бороться, что пытаетесь остановить.»

Совсем слабый стал. Движется уже не быстрее обычного человека. Что для Анчутки очень медленно, а для машин и подавно, а их уже не меньше десятка. Каждая их атака успешна, противник теряет себя стремительно. В том что является его телом появились прорехи, которое оно не в силах уже залатать.

«Не здесь. Не так. Не такой как ты. Не то что ограниченно и не знает, что живет в иллюзии. Я ищу другого. Того, кто меня поймет. Того в ком ничего не осталось. Только он может остановить меня. Только он может развеять иллюзию. Только ему я могу проиграть. Только он может даровать покой мне. Но не ты. Не одного из его порождений. Пусть и новое».

Легкая красная дымка получила еще несколько рассекающих и развеивающих ударов. Анчутка даже не сразу поверил. Что все закончилось. Что жуткий голос больше не будет возникать в его голове, и говорить все эти странные вещи, которые ему не понять. Но может это того и не стоило. Ведь оно ошиблось. И было побеждено именно бесенком.

Только оставшись в окружении замерших без дела машин, отчасти