Подмигнув им, смуглянка разжала пальцы, схватила последний оставшийся цветок и побежала вслед за толпой, оставив Элену и Ханн стоять в недоумении.

— Не нравится мне всё это, Ханн, — покачала головой Элена, быстрым шагом догоняя деревенских.

— Согласна. Звучало, как предупреждение или угроза, — кивнула ей Ханн, — но, знаешь, в словах этой девушки есть здравый смысл.

— Мы в подозрительной деревеньке у леса, который кишит мертвыми и прочей нечистью. Нам бы пора бы лечь спать, но мы идём к речке, чтобы кинуть в костёр лилию для их Хранительницы. О каком здравом смысле ты говоришь? — возразила Элена. — И знаешь, что меня ещё больше пугает? Я нигде не вижу Иль Кана.

— Во время застолья он внимательно слушал какого-то старика, — ответила Ханн, оглядываясь по сторонам, — не переживай, он где-то здесь. Слился с толпой или осматривает окрестности.

— Пока он осматривает окрестности, деревенские могут утопить нас в реке, принеся в жертву, или сжечь на костре вместе с цветами. Надо его найти, — обеспокоенно прошептала Элена, не переставая смотреть по сторонам. — Давай разделимся и всё здесь обыщем? У меня дурное предчувствие.

— Он же просил нас держаться вместе, — возразила Ханн, глядя, как деревенские, построившись в ряд, подходят к костру, кланяются и бросают в пламя цветок. — То, что Иль Кан сходит с ума по тебе, ещё не значит…

— Ханн, главное, чтобы он был жив, — отмахнулась Элена. — Если будет ругаться, я возьму всю вину на себя.

— Хорошо, — сдалась Ханн, — я проверю местность у реки, а ты вернись на поляну, возможно он там. Если нет — вместе проверим амбар. Дождись меня и никуда не уходи.

Элена кивнула, и, пока жители деревни запевали песню, взявшись за руки вокруг большого костра, вернулась к месту застолья. Сердце девушки колотилось как бешеное, окутав разум тревогой. Вбежав на поляну, где были накрыты столы, она застала лишь слегка подгорающее мясо на вертелах, да светлячков, круживших стаями вокруг зажжённых фонариков.

Не дожидаясь Ханн, она решила пройтись одна до амбара, куда их определили ночевать. Но не успела она сделать и пары шагов, как услышала женский голос, вполголоса напевавший грустную песню.

Поспешив на голос, она обогнула заросли пышных кустов, усыпанных гроздьями белых соцветий и застыла как вкопанная. Под раскидистой кроной старого дерева, куда не проникал свет луны, стоял Иль Кан в объятиях девушки в белом платье.

Глава 85

В левой руке незнакомка держала букет белых лилий, другой обнимала Иль Кана за шею и, глядя в его глаза, продолжала петь свою песню.

Элена, потеряв дар речи, наблюдала за ними. Но что её больше всего пугало: генерал застыл неподвижно, будто каменный истукан, и не предпринимал никаких попыток высвободиться из объятий.

Что-то резко обожгло её сквозь одежду: она вздрогнула, очнувшись, и устремилась в их сторону.

Незнакомка медленно повернулась к ней и Элену прошиб ледяной пот: лицо девушки — бледное, безжизненное, вызывало желание бежать без оглядки, в то время как лидер продолжал молча смотреть в одну точку.

— Элена! — услышала она позади себя голос Ханн.

Она испуганно обернулась и увидела подругу, бежавшую к ней со всех ног.

— Хвала Высшим Силам, я нашла вас. Что вы тут делали? Почему ты бледная и дрожишь?

— Ты тоже её видишь? — запинаясь спросила Элена, указывая в сторону генерала, и остолбенела. Незнакомка пропала, но лидер продолжал смотреть вникуда, словно их здесь и не было.

— Не понимаю тебя. Что случилось? Кто тебя так напугал?

Элена, проигнорировав вопрос подруги, подошла к Иль Кану, стараясь унять дрожь в ногах, но он даже не посмотрел в её сторону.

— Что с тобой? Ответь мне, пожалуйста, — срывающимся шёпотом произнесла Элена, коснувшись ладони возлюбленного.

Генерал закрыл глаза и открыл, словно просыпаясь после долгого сна:

— Как ты здесь оказалась?

— А как ты здесь оказался и с кем ты тут был? — взволнованно спросила Элена, выпустив его ладонь из своей.

— О чём ты? Я был один, — нахмурился генерал.

— Ты был здесь с жуткой девицей в белом платье, которая тебя обнимала, пока ты изображал статую!

— Элен, я же просил ничего не пить со стола! — повысил голос Иль Кан.

— Да, Элена, я тоже видела, он был здесь один, — поддержала его Ханн. — Скорее всего, ты перенервничала, вот и привиделось всякое.

Элена хотела было возразить, но, вспомнив жуткое неживое лицо незнакомки, решила смолчать.

“Может, мне и правда, показалось?”

— Я услышал странные звуки, будто кто-то вполголоса напевал невесёлый мотив, — начал терпеливо объяснять лидер. — Подумал, что это может быть кто-то из деревенских, кто не участвует в групповом подношении. Но я никого не нашёл, а потом, видимо, задумался и увидел вас с Ханн.

— Ладно, наверное, мне показалось, — сдалась Элена. — Но я не хочу возвращаться к застолью, пойду лучше спать.

— И то верно, — согласилась Ханн. — Нам уже скоро вставать.

Иль Кан взял напарницу за руку и в этот момент она поняла, что так её насторожило. Его рука была живая и тёплая, но в тот момент, когда она прикоснулась к ладони, та была ледяной, словно Элена дотронулась до мертвеца.

Как только троица скрылась за кустами, из-за дерева вышла девушка в белом платье, сжимая в руке букет белых лилий. Бледное лицо было искажено злобной гримасой, а губы беззвучно шевелились, придавая ей ещё более пугающий и безумный вид. Бросив под ноги букет цветов с изогнутыми лепестками, в форме новорожденного полумесяца, она зловеще усмехнулась и неторопливо пошла вслед за ними.

В амбаре умиротворяюще пахло сеном и древесиной, а стены ещё не остыли от жаркого весеннего солнца. Пряный аромат высушенных ранних трав дарил ощущение чего-то домашнего и родного, чего так не хватало в последнее время. За стенами амбара мирно спали их лошади.

Несколько тугих снопов сена, оставшихся ещё с прошлого года, послужили отличной постелью трём воинам. Они сдвинули их вместе и, предчувствуя скорый сон, легли в ряд, подстелив под колкие стебли высушенной травы свои плащи и накидки.

— Спокойной ночи, — зевнув, произнесла Ханн, занявшая место поближе к стене. — И пожалуйста, если решите уединиться, то не…

Ханн не успела договорить, так как Элена прижала ладонь к её рту, давая понять, что сейчас не время для шуток. Иль Кан лишь усмехнулся, и, вытянувшись во весь рост на краю снопа, сомкнул веки, отбывая в царство сна.

Спустя несколько минут они