— С Лизой все кончено. Разрыв в нашем случае неизбежен, — отстранено произнес Ян. — Причем не только с моей стороны. Просто она пока в этом не хочет себе признаваться. И меня пытается убедить, что это не так. Но я всегда чувствую, где в отношениях поставлена точка. И сколько не дорисовывай ей хвостик, он все равно рано или поздно отвалится.

— Тогда нужно сорвать пластырь, — Мила пожала плечами. — Я обычно так и делаю. Не люблю долгих прощаний.

— Да я уже с ней попрощался, — как будто оправдываясь, произнес Ян, — вот только ключи она не отдает. А мама может приехать уже завтра. Я даже рейсы вылета посмотрел, с учетом времени на «собраться».

— Так а в чем проблема? — возмутилась Мила. — Квартира твоя?

Он кивнул.

— Расстались вы не вчера?

Он помотал головой.

— Так пойдем и заберем их! Ты же не можешь встретить маму с отчимом и привести их в квартиру, где засела Лиза-интервент, правильно?

Опять кивнул. В этот раз с легкой усмешкой.

— Вот! А то анекдот какой-то, честное слово, — Мила состроила серьезное лицо. — Мама, отчим, знакомьтесь. Это — ежик, и он будет жить с нами.

Ян рассмеялся, и Мила добавила:

— А в твоем случае, ежик еще и разгневанный. Поэтому ежика нужно изгнать. Ну или хотя бы показать, что все действительно кончено. Тогда ежик может сдать позиции и уйти в туман.

— Я готов ему даже лошадку оплатить, чтоб вещи довезла. Но ежик очень упертый попался. И на редкость колючий! А я даже раньше не замечал, — с нотками грусти произнес Ян.

— С ежиками такое бывает.

— Хорошо! — бодро произнес Ян. — Идея изгнать ежика мне нравится. Маму с отчимом я, правда, в квартиру вести не планировал, но если не заберу у Лизы ключи, мать решит, что я — тряпка. И отчим решит. И Лана, наверняка подключится. И будет у нас в семье «Ян Тряпичный», знаменитый тем, что проиграл битву за замок ежику.

— Не-ет, такого титула мы допустить не можем! Предлагаю начать отвоевывать замок прямо сейчас!

Ян выбросил палочку от мороженого в ближайшую урну и на выдохе произнес:

— Вперед! Полный вперед!

Руки начали описывать в воздухе руну, сначала одну — извилистую, витиеватую, для создания проекций, затем другую — простую, телепортирующую в заданное место. Наблюдая за ним, Мила в очередной раз поразилась, как ловко и быстро Ян всему учится.

В квартире было тихо, только соседское радио что-то мурлыкало через стенку.

— Хм, — нахмурился Ян.

— Что?

— Подозрительно тихо, — произнес он, — как перед грозой. Надеюсь, она не затаилась где-нибудь со сковородкой в руках. Не подходи близко к приоткрытым дверям, а то у меня в аптечке ни одной исцеляющей руны, кроме зеленки и пластыря, — нарочито серьезно сказал он, но когда их глаза встретились, оба не смогли сдержать улыбок.

— Лиза? — позвал Ян. — Ты здесь?

Ответила тишина.

— Наверное, вышла куда-то, — он махнул рукой в сторону приоткрытого шкафа. — Одежда еще тут. Можем подождать на кухне. Может быть, там даже кофе приличный остался. Хотя мы с ней вчера поругались, она могла…

Мила оборвала его, вцепившись в предплечье. Оба замерли. В коридоре было все так же тихо, но что-то определенно было не так. Она почувствовала — кто-то использовал в квартире Яна сильную магию, и это были не защитные заклинания. Но что именно — она не смогла разобрать.

— Тут был кто-то из творцов, — заговорила она. — Что-то делали, не могу понять что. Здесь активировались какие-то сильные руны.

Ян огляделся, Миле даже показалось, как будто принюхался.

— Ничего не чувствую. Как ты поняла?

Она пожала плечами.

— Я вообще «тонкочувствующая», впитываю реальность на раз-два-три.

— Я тоже тонко чувствую мир! Я же писатель.

— Ага, — согласилась Мила, и тут же возразила, — но ты — другой. Ты же еще и журналист. У тебя там внутри своего рода бронежилет. Умеешь впитывать реальность, не пропуская ее глубоко под кожу. А я — нет. Меня обычно пробирает насквозь.

— Хочешь сказать, что я бесчувственный?

— Хочу сказать, что у тебя, — она хлопнула его ладошкой по груди, — броня. И это хорошо.

— Если тут кто-то применял руны, надо узнать у Лизы, кого она приводила, — Ян вытащил мобильный и стал пролистывать последние вызовы. — Она ничего не знает о творцах. Если она с кем-то познакомилась… — Ян не успел договорить, в соседней комнате глухо запел мужской голос: «Это твой будущий бывший, мне не звони…»

Ян скинул вызов.

— Она дома… — с нотками раздражениями произнес он и направился в приоткрытую дверь, откуда только что шел звук. — Лиза?

Он замер в дверях, Мила почти налетела на него сзади.

В спальне на большой кровати кто-то лежал, укутавшись в одеяло с головой. На полу валялись рубашки, искромсанный мужской пиджак висел на зеркале.

— Похмелье… — теперь в голосе Яна была слышна настоящая злость. — Может, ты запах алкоголя почувствовала, а не сильную магию?

Миле не понравилось, что он перенес часть раздражения на нее, но выяснять отношения при похмельной Лизе не хотелось. К тому же спутать девичник со сжиганием фоток бывшего и магию с оттенком некромантии она бы точно не смогла.

«Мертвые…» — перед глазами всплыл образ Мари.

Все вдруг начало складываться. До Милы наконец-то дошло, почему ей стало не по себе еще в коридоре. Надо было предупредить Яна, но он был слишком раздражен и действовал быстро.

«Стой» — она успела только подумать — озвучить не хватило дыхания. Ян уже пересек небольшую комнату, оказался возле прикроватной тумбочки и дернул за край одеяла. Вместе с взметнувшейся в воздух тканью с кровати вскочила Лиза.

Миле казалось, что она сейчас захлебнется от подступившего ужаса. Но как она сама любила повторять — глаза боятся, руки делают. Легкий взмах ладони, быстрое движение пальцев, и руна активирована.

Мертвая Лиза с темными синяками под глазами, с кровавыми потеками по всему телу, которые были видны даже сквозь шелковую ночнушку, бросилась на невидимый шит, окруживший Яна. Непонимающе уставилась перед собой, когда ударилась о него всем телом.

Ян застыл, не веря своим глазам. Мила тоже. Только выставленные вперед руки, мгновение назад описавшие в воздухе руны, тихонько подрагивали.

Лиза была мертва. Судя по виду — уже много часов. Она не превратилась в тупого зомби, едва переставляющего ноги. Какая-то часть ее угасшего сознания еще теплилась в теле. Это была одна из разновидностей запрещенного вида магии, использование которой каралось Конклавом Огня очень жестоко. Тот, кто ее применил, явно ставил себя выше любого закона.