Шрифт:
Закладка:
Мехмед II
В 1451 г. Мураду, пользовавшемуся славой умеренного и справедливого властителя, наследовал его сын Мехмед II, юноша 21 года, честолюбивый, полный воинственных замыслов. Укрепив свой престол по восточному обычаю казнью казавшихся ему опасными родственников, он счел наступившим время для возвращения османами их естественной столицы.
Медаль: Султан Мехмед II. 1480 г.
Он почти не скрывал своих намерений: в том же году, когда он достиг власти, он начал строить крепость на европейском берегу Босфора, в наиболее узком его месте, неподалеку от Константинопольских ворот. Император Константин XI, носивший в то время корону, утратившую почти всякое значение, тщетно пытался воспрепятствовать этим работам; султан даже не принимал посольств, присылаемых по этому поводу. Вскоре открылись враждебные действия, к которым подала повод постройка этой крепости. Палеолог, сознавая их враждебность, стал мужественно готовиться к защите. Он снова обратился за помощью к западным державам, прежде всего к папе. Ожидаемая помощь со стороны последнего ограничилась присылкой какого-то кардинала Исидора, который прибыл в ноябре 1452 г. в погибавший город и стал проповедовать в пользу воссоединения церквей.
Крепость Румили Хисари. Фотография, 1901 г.
Император склонился на предлагаемые формулы исповедания, но это лишь раздражило все православное население, подняло всех монахов, народ, чернь, и прежде чем пара галер, снаряжаемых папой на его личные средства или на доставленные ему другими государями, успела появиться в восточных водах, судьба города уже решилась.
Осада и завоевание Константинополя. 1453 г
Мехмед дал осажденным время как-то приготовиться к обороне в течение зимы, но сам завладел всеми путями, по которым им могла бы подоспеть помощь. С наступлением весны 1453 г. он двинул из Адрианополя свои полчища в составе 3–4 тысяч человек, и когда эта армия опоясала город дугой, от моря до моря, с суши, то к его стенам, обращенным к морю, приблизился флот.
Город оказал мужественное, неожиданное для султана сопротивление. Он был надежно защищен с суши двойной стеной; гавань Золотой Рог, в которой находилась маленькая эскадра из 16–20 судов, была замкнута цепью с моря. Были минуты, когда не только набожные и искренне благочестивые люди, но и сами вожди и все понимавшие военное дело надеялись на то, что и в этот раз язычники вынуждены будут отступить. Император был человеком решительным и самоотверженно предавался отчаянному делу защиты. Город надолго был обеспечен продовольствием; среди вождей находился один генуэзец, одаренный замечательными военными способностями, некто Джованни Джустиниани. Но гарнизон был слишком малочисленным для обороны такого обширного города. Он состоял самое большее из 10 тысяч человек, среди которых находилось до 3 тысяч иностранцев, большей частью генуэзцев и венецианцев, в то время как османы, при всем неумелом ведении осады, как и вообще при штурмах укрепленных городов, имели перевес в людях для ведения боя. У них были осадные орудия, несколько небольших пушек и одна громадная мортира, выбрасывавшая ядра из черного камня весом до тысячи фунтов. Она не наносила особенного вреда, и ее разорвало при одном из семи выстрелов, выпускавшихся ежедневно. Дела приняли худший для христиан оборот, когда туркам удалось благодаря огромной рабочей силе, которой они могли располагать, перетащить при помощи настеленных досок часть своих судов на сушу, приблизительно на 7 километров дальше, за цепь, ограждавшую вход в гавань. В это время то ли вследствие измены, то ли благодаря случаю осажденные не успели зажечь эти суда, хотя этот план уже был близок к исполнению. Постепенно надвигаясь, османы уже могли начать штурм. Но перед его началом Мехмед предложил императору удалиться, обещая пощадить население. Константин отклонил эту капитуляцию как невозможную. Такой героизм доказывает, что последняя искра древнеримского духа еще не угасла тогда, и, как рассказывают, сам султан не мог удержаться от изумления и объявил, что никогда не поверил бы, что эти неверные собаки, гяуры, могут обладать таким героизмом и мужеством, – не поверил бы, если бы даже ему сообщили об этом 37 тысяч пророков! 27 мая приступ был объявлен турецким войскам на 29-е число. 28 мая можно было со стен видеть все приготовления к штурму, слышать восторженные возгласы, которыми приветствовалась речь султана.
Император тоже созвал своих вождей и приобщился с ними святых тайн в Софийском соборе. Приступ начался еще до полного рассвета. В продолжение двух часов велся нерешительный бой у самого опасного пункта, ворот святого Романа в середине западной стены. Во время третьего приступа турок, которых было в 50 раз больше, христиане стали слабеть, и когда раненый Джустиниани вынужден был покинуть свой пост, янычары ворвались в город. Но император не прекращал боя и скоро пал, озаря славой и себя, и последние часы своего некогда великого государства. Труп Константина нашли только на следующий день. Город был взят еще до полудня, население искало спасения в храмах или на судах в гавани. Все, чего можно было ожидать после многомесячной осады города варварами, при их победе, разумеется, произошло. Число убитых на улицах приблизительно равнялось лишь двум тысячам человек – цифра весьма умеренная в данных условиях; может быть, такой пощаде способствовала корысть солдат, которым султан предоставил всю добычу и всех пленных.
Последний штурм и падение Константинополя в 1453 г. Диорама в музее Аскери, Стамбул, Турция
Последнее сопротивление было оказано со стороны гавани, но в полдень 29 мая 1453 г. сам султан уже вступил в завоеванный город.
Господство турок. Восточный вопрос
Таким образом, у христианства на многие века был отнят юго-восток Европы, и восточный вопрос вступил в новую фазу. Подобно тому, как уже однажды в VIII в., он теперь надолго
