Дома теперь жила ещё и госпожа Эмма. Она ловко командовала клинингом и доставками продуктов, необыкновенно вкусно готовила и заслужила любовь Трофея — вечерами он сидел с ней на диване и смотрел сериалы. Правда, спать всё равно приходил к Юме.

У госпожи Эммы не было никого, ни мужа, ни детей, ни внуков. Поэтому она относилась к ним всем как к детям и внукам, и вправду скоро стала восприниматься, как ещё одна бабушка. Только эта бабушка никогда никому из них ничего не выговаривала ни по какому поводу. Может быть, только папе иногда за всех разом, но это не точно.

На Рождество они ездили в Руанвилль, к родителям Лаванды. Познакомились с её сёстрами, и оказалось, что у госпожи Розы две дочки, старшая — как Эжени, ей тоже недавно исполнилось шестнадцать, а младшей тринадцать, а у госпожи Камиллы сыну четырнадцать, как с недавних пор Стефу, а дочери десять. И они все совершенно нормальные, с ними можно было и поболтать, и побеситься, а с девчонками даже посекретничать про жизнь, и пригласить их приезжать в гости — у них большой дом, все поместятся.

Оставалось дождаться приезда мамы.

41.2

А мама известила, что они все прибывают в Паризию на второй день Рождества, как и планировалось, и нет, встречать её не нужно, но можно прийти к ним в гости в отель «Республика» на следующий день. В тот день вообще-то хотели пойти толпой в аквапарк, даже папа был готов составить им всем компанию, и Юма прямо спросила у мамы — ничего, если она зайдёт к ним, поздоровается, возьмёт близнецов и пойдёт? Братьев вернём вечером в целости и сохранности. Мама сказала — ну, будет видно.

И вот они прилетели, отписались, что всё благополучно, и что завтра ждут Юму в отеле. В итоге маму удалось убедить отпустить близнецов в аквапарк, но только чтобы папа за ними смотрел.

Юма пришла в отель за полчаса до общей встречи. Её даже проводили в какой-то большой номер из нескольких комнат — видимо, господин Бартс расстарался. И первым, кого она увидела, был незнакомый парень её лет, внезапно маг. Они оба уставились друг на друга в недоумении.

— Ты кто? — нахмурилась Юма.

— Я Дэвид Бартс, а ты — та самая девчонка, которую нужно сдать в интернат? Юджиния? — поинтересовался наглец.

— Я Эжени Жервез, — кивнула ему Юма с самой медовой улыбкой, на какую была способна. — Не подскажешь, где моя мама и братья?

— Сейчас придут из ресторана.

— Благодарю, я подожду, — она села в кресло и достала телефон.

«Мы уже едем» — написал Фред.

Супер.

«Я позвала с нами Матильду, ничего?» — спрашивала Мари-Изабель.

Конечно, больше народу — веселее, а Матильда нормальная.

Дверь распахнулась, и в гостиную чинно вошли донельзя унылые близнецы Том и Джим — если у них такие лица, это значит, им кто-то крепко поддал. За ними шёл такой же унылый Дэн, самый младший, и даже не цеплялся за мамину руку. А следом шли мама и господин Бартс, и этот противный тип громко рассуждал о том, что детей нужно воспитывать, и чем раньше начинать, тем лучше они будут. Мама молча внимала. Замыкала шествие бабушка, она чему-то посмеивалась.

Юма вежливо со всеми поздоровалась — вот ещё, давать повод этому напыщенному индюку, потом обняла маму, бабушку и братьев, и спросила — ко скольки ей доставить близнецов обратно.

— Куда отправляются дети? Мы ведь собирались на экскурсию по городу, — наморщил нос господин Бартс.

— Мы совместим приятное с полезным, — проговорила Юма. — И если понравится, то завтра сходим в Королевский музей, у меня билет на индивидуальную экскурсию.

Близнецы аж дышать забыли. Им было велено взять приготовленные рюкзаки со всем необходимым и вернуться в отель не позже девяти.

— И почему твой отец не пришёл? — нахмурилась мама. — Или он с вами не идёт?

— А они ждут нас снаружи, можешь посмотреть в окно, — ответила Юма.

Стоявший где-то там рядом Дэвид отдернул штору и, кажется, что-то увидел — у него даже лицо изменилось. Юма быстренько попрощалась и кивнула близнецам — не тормозите, пошли.

Они все и впрямь ждали снаружи — Фред, Стеф, Лю, Луи, Мари-Изабель, Матильда, папа и господин Филибер, о как! Юма повернулась к окнам — точно, мама смотрит. Помахала ей — видишь, мама, всё отлично.

И они впрямь отлично провели день, и договорились о походе в Королевский музей наутро. Папа довёз их с близнецами до отеля, и Юма повела обоих сдаваться маме.

— Слышь, Юджи, так не честно. У тебя, выходит, и мама, и отец, да? А у нас только мама и этот, господин Бартс, — заявил Том. — А у тебя мама наша, а отец какой-то особый и крутой. У Дэна хоть какой-то отец есть, и сестрёнка ещё одна, а мы?

Вообще в его словах был некий резон. Об их отце Юма давно уже ничего не слышала, и всегда думала, что это к лучшему. Попросить папу их усыновить, что ли? Пропадут ведь с этим противным господином Бартсом! Или чтобы мама хотя бы разрешила забрать их на каникулы летом?

— Мама, завтра я заеду в десять часов, заберу обоих, и мы пойдём в музей, — сказала Юма.

— Что за музей? — нахмурилась мама.

— Самый известный здешний музей, — пожала плечами Юма. — Я выступала на конференции и в придачу к диплому первой степени получила в подарок индивидуальную экскурсию, и могу взять с собой до десяти человек. Вот, я их беру. И наши тоже будут.

— А твой отец?

— Если захочет.

— А его невеста? Она вообще тебя не обижает?

Мама, наверное, думает, что все такие, как господин Бартс и его сын? О, нет.

— Мы подружились и с Лавандой, и с её родителями, а ещё у неё две сестры и племянницы, с ними тоже подружились, они отличные. Так я зайду завтра?

Мама не придумала никакого возражения и согласилась.

А утром, когда Юма пришла за братьями, её снова поджидал противный Дэвид.

— Юджиния, можно ли мне присоединиться к вашей экскурсии?

— А откуда вдруг такое намерение? — пожелала узнать она.