— Если подпишете чистосердечное, обойдется сто семидесятой. Там максимальная санкция восемь лет, а вы года три получите. Первый раз?

— Что?

— Судимостей нет?

— А... нет.

— Тогда на поселение через полгода выйдете. А если по-другому — там валюта. Вплоть до расстрела...

Мужик вздрогнул

— Я подпишу

Наталья Николаевна достала стопку писчей бумаги, ручку

— Пишите. Только аккуратно.

...

— Прокурору Горьковской области, Щербакову Юрию Николаевичу

— Товарища надо писать?

Она задумалась

— Можете не писать. А хотя пишите, лишним не будет.

Он написал

— От... — подсказала она

— Ющенко Виктора Андреевича

— Ющенко Виктора Андреевича — повторила она — дальше свой год рождения и где проживаете по прописке...

09 сентября 1985 года.

Вашингтон, округ Колумбия

Скажите, эта дорога приведет к храму?

Нет, это улица Варлама. Не эта улица ведет к храму...

Тенгиз Абуладзе

Покаяние

В глобальном противостоянии — есть люди, которым не везет, а есть и те, кому везет и сильно. Не везет — например, польским повстанцам, или афганским повстанцам, или советским солдатам, которые подрываются на минах и лечат желтуху в кабульском госпитале. А есть те кому везет. Например, Брежнев Юрий Леонидович — никчемный в других обстоятельствах человек, а так он немалые деньги в твердой валюте получает за подписание невыгодных для СССР контрактов. Или такие как Мэлор Стуруа.

Мэлор Стуруа, брат секретаря ЦК грузинской компартии Давида Стуруа, сын главы Верховного совета Грузинской ССР Георгия Стуруа, тот хотел назвать сына «Фаэтон», но назвал Мэлор — акроним от Маркс-Энгельс-Ленин-Октябрьская Революция. Мэлор закончил Тбилисскую школу N 1, из которой вышло немало записных антисоветчиков, после чего по грузинской квоте окончил и МИМО. Молодым корреспондентом, он был назначен в Вашингтон, округ Колумбия собкором и взял интервью у самого Дуайта Эйзенхауэра.

Потом его отозвали, и он привез в Москву Додж Чарджер, красного цвета, единственный в Москве и говорили, что его хотел выменять у него сам Брежнев. Потом — через какие-то малопонятные назначения он снова попал в Вашингтон. У него был брат в Грузии, уважаемый человек при власти и связи с грузинскими элитами, с которыми он — кому ручку целовал, кому посылки отправлял.

Агентом американских спецслужб Стуруа никогда не был. Просто он с самого начала дал понять — интересы США для него выше интересов СССР, и он чувствует себя дома здесь, а не там. Кому надо — это поняли, и потому подкидывали ему выгодные интервью лекции и аккредитации. А он время от времени консультировал заинтересованных людей по советской проблематике. И таким образом — две стороны множили счет оказанных друг другу мелких услуг и крепили взаимопонимание.

И думаете, такие как Мэлор были исключением? Отнюдь — правилом. И не стоит искать в архивах ЦРУ списки завербованных советских бонз — их не было. А были вот такие вот интеллектуалы второго порядка, помощники, замы, информаторы — да мало ли кто еще. Те кто шепчет на ухо, готовит справки, определяет какие бумаги на стол начальнику попадут, а какие — нет. И даже и они в платежных ведомостях не фигурировали. Просто они понимали, как живут они и как живут их коллеги. И они выбор свой — сделали.

Вот, мистер Стуруа, закончив на сегодня с работой и сдав материалы (в советском корпункте было с этим строго) вышел на улицу, подошел к машине, и тут услышал

— Мистер Стуруа

Он обернулся и увидел неприметного человека в плаще. Тот кивнул и сел в новенький Шевроле Каприс с лишней антенной. Стуруа сел в свою машину — и покатил за ними.

Путешествие — закончилось в дорогом мясном ресторане, что собкора слегка удивило. Те с кем он обычно имел дело — были ограничены в тратах и потому выбирали места попроще и подешевле. Тут же — было приличное место с музыкой и приличными людьми. Его провели в отдельный кабинет — там сидел невысокий, задиристого вида пожилой человек. Стуруа у которого была фотографическая память опознал его — тот не раз фигурировал на слушаниях в Конгрессе.

Уильям Колби. Бывший директор ЦРУ.

Колби имел крайне неоднозначную биографию. Его растерзало следствие Конгресса, когда рассматривались грязные проделки времен Вьетнамской войны. Колби слишком много знал — и по мнению кое-кого в ЦРУ слишком много рассказал. Он разрушил свою семью, недавно женившись на после Салли Шелтон-Колби. Он был европейцем не меньше чем американцем — до войны он жил в Париже, увлекался танцами и в молодости говорят, на жизнь ими зарабатывал как платный партнер для пожилых дам. Сейчас он вроде как был юристом и консультантом и кого консультировал — непонятно.

И Стуруа было непонятно, что было надо от него такому человеку как Колби

Отодвинув полог, вошел официант, положил меню.

— Вы любите мясо, мистер Стуруа? — спросил Колби

— Если хорошо прожаренное

— Советую заказать свинину, тут она хороша...

Колби... черт, Колби. Он кажется, католик. Что ему надо?

Стуруа был давним неофициальным каналом связи между США и СССР и выходил на самые верха. В частности, первое его падение было связано с тем, что именно он передал редактору своей газеты и родственнику Хрущева Аджубею информацию от своего брата, Давида Стуруа. А брат сообщил, что первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе проговорился о том, что существует заговор против Хрущева и подбивал Давида Стуруа присоединиться к заговорщикам. Однако, Хрущев не поверил, и кончилось это плохо.

Но при этом — с должности при Брежневе полетел именно Мжаванадзе, а не Стуруа.

Колби в свою очередь неспешно резал на кусочки мясо, думая с чего же начать. С какой стороны приступить.

Половина Управления считала