— Ты хочешь возразить?

Элмерик невольно поёжился.

— Я слышал, чтобы найти Бэлеара, нужно истинное зрение. Может, мне всё-таки стоит пойти с вами?

— Твоё место здесь, — отрезал Каллахан. — С нами будет Эллифлор. А Келликейт опять завяжет глаза и поведёт нас своими путями, когда Врата откроются. Орсон, ты головой отвечаешь за её жизнь. Дэррек, ты проводишь короля обратно в город и останешься помогать защитникам Каэрлеона. Патрик, Розмари, ваша задача — уничтожать всё то, что появится из Врат. С помощью Фиахны и его младших фэйри вы справитесь. А мы с Брэннаном возьмём на себя Бэлеара.

— А Калэх? Что с ней? — пробурчал Джерри, тоже расстроенный тем, что ему придётся остаться внутри крепостных стен.

— Ничего, — командир покачал головой.

— Она что, не придёт?

— Обязательно придёт. Но не станет вмешиваться.

— Простите, — из дальнего угла подала голос очень смущённая Маэна. — А что делать мне? Я не хочу сидеть сложа руки. Если король Браннан может помогать не как король, а как брат, позвольте и мне…

Она осеклась под внимательным взглядом мастера Каллахана. В его глазах был лёд.

— Кому из нас ты на самом деле хочешь помочь? Если Брэннану, то мой ответ — «нет». Мы не можем так рисковать.

— Нет, не ему. Отцу.

Она выдержала взгляд Каллахана (что само по себе было непросто). Элмерик заметил, что у Маэны дрожат руки.

— Тогда оставайся рядом с ним. Теперь, когда все знают, что им делать, — хватит разговоров. Пора. Мы выдвигаемся!

Эльф поднялся во весь свой могучий рост и достал из-за спинки кресла арфу в белом чехле. Они с Брэннаном обменялись взглядами, и король-воин вздохнул:

— Лучше бы она нам не пригодилась.

Мастер Каллахан, похоже, так не думал. Он заранее распустил завязки на чехле и явил на свет поистине чудесный инструмент: белый и блестящий, как свежий снег, украшенный орнаментом из сплетённых змей. Струны тихонько звякнули, и этот звук показался Элмерику похожим на человеческий стон. Определённо это была та самая арфа Финварры, которую так вожделел старый менестрель мастер Олли. Инструмент, обладающий невиданной силой, но вытягивающий жизнь из того, кто осмелился заиграть на ней.

Что ж, бой предстоял нешуточный.

Барду вдруг некстати вспомнилась королевская баньши, которая плакала на мосту в Чернолесье перед самой Остарой. Чью смерть она предвещала? Быть может, всё-таки Риэгана? Значит, им уже удалось обмануть курносую?

Но сердце всё-таки было не на месте: в гостиной собрались целых четыре короля. А если считать Маэну, то и все пятеро (бард так и не понял, считаются ли Медовые луга отдельным королевством). Впрочем, сейчас было не лучшее время для мрачных мыслей. Бард собирался подарить всё своё вдохновение защитникам столицы и вместе с ними стоять до конца. А чему быть, того не миновать.

Они поднялись на стены в час, когда солнце достигло вершины неба. На башнях гордо реяли алые королевские знамёна, похожие на языки пламени; их шёлковая ткань громко хлопала на ветру.

Элмерик устроился возле одного из зубцов крепостной стены и водрузил арфу на треногу. С этого места открывался отличный вид на Королевский холм и священный круг камней. Там, на вершине, царила безмятежная тишина — наверное, Каллахан со своей частью отряда был ещё в пути. Элмерик просунул лохматую голову между зубцами, чтобы получше осмотреться (поросшие мхом седые камни стен были почти горячими — жаркое полуденное солнце успело изрядно их разогреть).

— А ну спрячь башку! — стоявший рядом Джерри бесцеремонно оттащил его за шкирку.

— Но…

— Спрячь, кому говорят! Она хоть и глупая, но играть чародейскую музыку тут можешь только ты. А для того, чтобы высовываться, есть другие бойцы.

Бард вздохнул, но послушался. И как раз вовремя — на горизонте показалась чёрная туча. Сперва Элмерик подумал, что надвигается гроза, но спустя мгновение с ужасом понял: это шли полчища фоморов. Издалека их фигуры пока казались совсем маленькими, похожими на каких-то диковинных насекомых.

— Ну и саранча! — фыркнул Джерри. Он пытался храбриться, но бард видел, что ему тоже стало не по себе.

Мастер Флориан, занявший место у соседней бойницы, выхватил чародейский нож и принялся чертить в воздухе фэды. Джеримэйн после небольшой заминки последовал его примеру. Элмерик узнал чары — этот был щит, непроницаемый для стрел врага.

Краем уха он услышал бодрый голос Мартина, отдающего приказы королевским лучникам. Бард поискал его глазами — и ужаснулся: Мартин торчал на самом виду, прямо между зубцами крепостной стены. Встретившись взглядом с Элмериком, он помахал рукой, мол, всё в порядке, и бард, перейдя на истинное зрение, с облегчением выдохнул, увидев летающие вокруг него искры магической защиты, — похоже, Мартин носил какой-то амулет. Ладно, пускай сам следит за тем, чтобы его не подстрелили, — не маленький.

Чтобы совсем успокоиться, бард поискал глазами ещё и Шона, но рыцаря Сентября нигде не было видно — хм… бессонница у него, что ли?

— Сыграл бы ты уже, — Джеримэйн толкнул Элмерика в плечо. — Чего ждёшь? Нам всем сейчас не помешает немного поднять боевой дух.

— Ишь, раскомандовался! Сам знаю, когда мне играть.

Бард нащупал в кармане высохшую косточку от сливы — свой самый странный амулет, когда-то полученный от Джерри. А потом тронул струны, и арфа отозвалась на прикосновение — сперва тихо, будто пробуя голос. Потом всё громче и громче. Он играл одну из тех песен, которую когда-то перевёл с древнеэльфийского сам Каллахан, — ту, что сулила удачу в бою.

— Вот, теперь другое дело! — Джерри подмигнул ему.

В этот миг в воздухе просвистела первая стрела — Элмерик сперва даже не понял: своя или вражеская. За ней последовали и другие. То тут, то там слышались сухие щелчки тетивы. Бард бросил взгляд в бойницу — и невольно отшатнулся: ему показалось,